Сочинения
свт. Василия Великого

Трактат «Против Евномия» был написан ок. 364 г. в Евсиное (местечко на черноморском побережье Еленопонта — Fedwick. 1981. P. 10) в большой спешке, как подготовительный материал для Собора в Лампсаке (Геллеспонт, осень 364) и, возможно, дописывался после (между 360 и 366). Поводом к его написанию послужило сочинение Евномия, известное как «Апология» (SC. 1983. № 305. P. 234–299; Vaggione. 1987. P. 34–75), написанное ок. 359–360 гг. (Vaggione. 1987. P. 5–9). Вероятно, «Апология» является письменным вариантом защитительной речи, которую Евномий успешно держал на К-польском Соборе в янв. 360 г., защищая своего учителя Аэция от обвинений в исповедании крайне арианского учения — аномейства (Sesboьй. 1982. Р. 23).

Подлинность первых 2 книг «Против Евномия» никогда не ставилась под сомнение. Пометки на некоторых визант. рукописях вызывают вопросы об авторстве 3-й кн. (Hayes. 1972. P. 27). Однако связь с первыми двумя не оставляет почвы для сомнений, но близость к содержанию и аргументации трактата «О Святом Духе» дает основания предполагать более позднее время написания этой книги (Sesboьй. 1982. Р. 59–61).

Автором приписываемых свт. Василию 4 и 5-й книг «Против Евномия» (Photius. Bibl. 230; нем. пер.: Risch. 1992) в наст. время считается Дидим Слепец. На их лексические отличия от первых 3 книг трактата указал еще в нач. XVIII в. издатель всего сочинения Ю. Гарнье (PG. 29. P. CCXXXIII). В кон. XIX в. Й. Дрэзеке приписывал эти книги Аполлинарию Лаодикийскому (Drдseke. 1892. S. 122–138), о котором известно, что он также писал против Евномия (Philostorgius. HE VIII 12). А. Cпасский, указав на принципиальные отличия этих книг от первых 3 по задачам, стилю и отдельным мнениям, предположил, что они первоначально носили название «Опровержение Евномия» ('AntirrhtikХj kat' EЩnom…ou) и были составлены Дидимом Александрийским. Поводом для дополнения первых 3 книг мог послужить их незаконченный характер, который отмечал еще сам свт. Василий (Спасский. 1895. С. 339–373; 1914. С. 519–526). Эта атрибуция ныне разделяется большинством ученых (Lebon. 1937; Hayes. 1972; Sesboьй. 1982. P. 61–64). Однако предпринимаются и попытки приписать эти книги Василия Великого на основании свидетельств таких древних авторов и знатоков наследия Василия Великого , как Тимофей Элур (ум. ок. 460–475) и Севир Антиохийский (ум. ок. 540) (Pruche. 1970; Smets, Van Esbroeck. 1970. P. 119–120). Авторство примыкающего к 5-й кн. «Против Евномия» трактата «О духе» спорно. Тогда как некоторые исследователи приписывают его свт. Василию (Henry. 1938. P. 185–196. Dehnhard. 1964), существует предположение, что этот трактат принадлежит автору 4 и 5-й книг «Против Евномия» (Garnier. PG. T. 29. P. LXXIV, LXXV, CCXL–CCXLI; Спасский. 1895. С. 343; 1914. С. 519–525) или кому-то из окружения Василия Великого , может быть, прп. Макрине (Gribomont. 1981. P. 39–40). По своему содержанию фрагмент представляет собой компиляцию из сочинений Плотина, сделанную христианским автором.

В трактате «Против Евномия» свт. Василий опровергает тезис своего оппонента о том, что нерожденность является сущностью Бога (в изложении Василия Великого — Бог есть нерожденность — Adv. Eunom. I 5. 108), как незаконную субстантивацию признака, поскольку следствие не тождественно своей причине (Ibid. I 6. 117). Логика опровержения арианской системы приводит Василия Великого к неизбежности обоснования феномена богословствования, в основе которого лежит способность человека к формированию рациональных представлений о сущем (Ibid. I 6). При этом познание не только Божественной сущности, но и сущности сотворенного мира носит ограниченный характер (Ibid. I 12–14), человеку доступно знание лишь о существовании Бога, но не определение Его природы или существа (Ibid. I 12. 10; ср.: I 14. 44), однако Евномий, отождествляя свойство нерожденности с сущностью Бога, постулирует познаваемость ее человеком. Свт. Василий также показывает, что различие собственных признаков Отца и Сына не является основанием к заключению об Их субстанциальном различии.

1-е печатное издание трактата «Против Евномия» было осуществлено в Венеции в 1535 г. О его рукописных источниках ничего не известно (Durand. 1982. P. 133). Издания 1551 (Базель) и 1570 (Женева) гг. по своим научным принципам воспроизводят 1-е. Большое количество рукописей учитывает издание 1618 г. (Париж). Подготовленный Гарнье текст трактата для 1-го тома сочинений Василия Великого (1721) учитывает рукописи всех основных редакций. Лучшее совр. издание трактата осуществлено в сер. «Христианские источники» (SC 299, 305).

Трактат «О Святом Духе» известен также под др. названием — «О троическом богословии». Эразм Роттердамский сомневался в подлинности 2-й части этого сочинения, поскольку ее стиль не соответствует легкости и риторической отточенности произведений Василия Великого Кроме того автор проявляет заинтересованность в сочинениях языческих философов, тогда как свт. Василий, как правило, отзывается о них весьма критично. Однако древнейшие (V–VI вв.) рукописи, а также прямые и косвенные свидетельства древних авторов (напр.: Ioan. Climacus // PG. T. 94. Col. 1361a) говорят в пользу авторства Василия Великого.

Формальным поводом для написания трактата «О Святом Духе» послужило недоумение участников празднования памяти мучеников Евпсихиев (пам. мученика II в. — 7 сент., IV в., пострадавшего при имп. Юлиане, — 9 апр.; свт. Василий в письмах указывает, по всей видимости, общую память 5 и 7 сент. — Ep. 100, 142, 176, 252, 282; Rousseau. 1994. P. 182–183) в Кесарии в 374 г. (Pruche. 1968. P. 41–52) по поводу употребленных свт. Василием в молитве формул «с Сыном и Святом Духом» и «через Сына во Святого Духе» (De Spirit. Sanct. 1. 3. 1–11). В ответ на просьбу ученика Василия Великого Амфилохия, буд. свт. Иконийского, разъяснить эти выражения и возник трактат «О Святом Духе». Однако прикровенным мотивом указывается разрыв Василия Великого с Евстафием Севастийским. 18 из 30 глав трактата (10–27) содержат внутреннюю полемику против Евстафия и его последователей. Трактат был написан в течение года (кон. 374 — кон. 375 — Ep. 231. 32), но стал доступен адресату только в кон. 376 или в нач. 377 г. (Pruche. 1968. P. 52–57). Неровность стиля объясняется перерывами в написании, связанными с частыми болезнями Василия Великого и его поездками.

Композиционно трактат «О Святом Духе» делится на 3 неравные части. 9-я гл. целиком посвящена Св. Духу и стоит особняком в общей последовательности изложения. Возможно, она была написана прежде основного текста (Gribomont. 1984. T. 2. P. 498). 1-я часть (гл. 1–8) носит заостренно полемический характер. Основной оппонент автора здесь — арианин крайнего толка, в образе которого легко угадывается Евномий. 2-я часть трактата (гл. 10–27) представляет собой живой спор с воображаемым противником, под которым подразумевается Евстафий Севастийский (Dцrries. 1956; Gribomont. 1984. T. 2. P. 481–501). 3-я часть (гл. 28–30) построена в виде наставительной беседы автора с любимым учеником.

Из соображений икономии свт. Василий избегает применения по отношению к Св. Духу понятия «единосущный», предпочитая «равночестный» , и открыто не называет Св. Духа Богом, чтобы не отпугнуть колеблющихся. Трактат во мн. отношениях развивает мысли свт. Афанасия Великого, выраженные в его Письмах к Серапиону (Pruche. 1968. P. 212–219). В особенности это касается идеи единоначалия в Св. Троице. Здесь также специально рассматривается вопрос об источниках христианского вероучения.

Лучшим для своего времени было бенедиктинское издание трактата, подготовленное Гарнье и осуществленное П. Мараном в 3-м томе собрания сочинений Василия Великого. (Париж. 1730). Издание Ч. Джонстона (Оксфорд, 1892) учитывает ряд неизвестных прежде рукописей. Б. Прюш подготовил сначала франц. перевод (1947), а затем греческо-франц. издание в SC № 17bis (Pruche. 1968).

Принадлежность сб. «Филокалия» свт. Василию Великому и свт. Григорию Богослову, на которой настаивают древние историки (Socr. Schol. Hist. eccl. IV 26; Sozom. Hist. eccl. VI 17. 2–3), вызывает сомнения. Одни исследователи склоняются к авторству каппадокийцев (Gribomont. 1963. P. 282–285); др. признают авторство только за свт. Василием (Junod, 1972); третьи предпочитают воздержаться от определенного решения, называя составителей сборника «филокалистами» (Harl. 1983. P. 43–157). Кроме того, высказываются гипотезы о палестинском происхождении сборника, возможно, имевшего отношение к кругу Евсевия Кесарийского (Junod. 1988). Единственным прямым свидетельством в пользу авторства Василия Великого. и свт. Григория Богослова является 115-е письмо последнего, к которому он прилагает список антологии в качестве памятного дара от него и свт. Василия (Ep. 115. 3). Время составления антологии также вызывает разногласия. Предполагается, что она могла возникнуть ок. 360 г. (Gribomont. 1963) или между 364 и 378 гг. (Junod. 1972).

По содержанию «Филокалия» является сборником выдержек из сочинений Оригена, состоящим из 27 глав, которые образуют 3 законченные части, посвященные: методам интерпретации Священного Писания (гл. 1–14); понятиям о христианском знании, основанном на вере (гл. 15–19); проблеме свободы воли (гл. 20–27). Фрагменты заимствованы гл. обр. из сочинений Оригена «О началах», «Против Цельса», новозаветных толкований и др.

Из 18 бесед Василия Великого, посвященных толкованию псалмов, подлинными признаются 15. Это беседы на псалмы 1, 7, 14 (2 беседы), 28 (на 1-ю часть псалма), 29, 32, 33, 44, 45, 48, 59, 61, 114, 115 (Gribomont. 1981. P. 28). Авторство бесед на псалмы 37 и 132, а также на 2-ю часть 28-го псалма ставится под сомнение (Ibidem).

Беседы на псалмы не связаны в единое целое, но каждая из них представляет собой самостоятельное произведение. Общими элементами для них являются аллегорический способ толкования и особый наставительный тон обращения автора к слушателям. В целом их отличает влияние толкований на псалмы Евсевия Кесарийского (Quasten. Patrology. Vol. 3. P. 218).

Датировка бесед на псалмы связана со значительными трудностями, которые усугубляются тем, что рукописная традиция располагает их в порядке следования соответствующих псалмов в библейском каноне, не учитывая хронологической последовательности их создания. Попытки связать отдельные беседы с известными событиями жизни Василия Великого. и тем самым дать предположительную датировку малоубедительны (Gribomont. 1981. P. 28–30). В целом принято считать, что беседа на псалом 7 и две беседы на псалом 14 были написаны свт. Василием до принятия епископского сана (370), а остальные — до 372 г. (Bernardi. 1968). Однако тематическая близость беседы на 1-ю часть 28-го псалма и бесед на псалмы 32 и 33 к трактату «О Святом Духе» позволяет отнести их к периоду 373–375 гг. Важным основанием для датировки этих произведений было бы решение вопроса о датировке «Шестоднева», в котором свт. Василий уже отказывается от применения аллегорического способа толкования Свящ. Писания (Hex. 3. 9, 9. 1), тогда как в беседах на псалмы активно его использует.

Набор основных тем бесед на псалмы выглядит следующим образом: о богопознании, о человеке, об ангелах (Hom. in Ps. 32, 33); об отношении веры и знания (Hom. in Ps. 115); эсхатология (Hom. in Ps. 7, 45, 48 и 114); антропология (Hom. in Ps. 14a); учение о добродетелях (Hom. in Ps. 29); вопросы христианской нравственности (Hom. in Ps. 44); о терпении (Hom. in Ps. 61); вопросы социальной справедливости (Hom. in Ps. 6, 14b); гомилия на псалом 59 носит автобиографический характер.

Латинский перевод бесед Василия Великого на псалмы 1 и 59 был выполнен Руфином (PG. 31. Col. 1723–1733, 1790–1794).

«Беседы на Шестоднев» (Homiliae in hexaemeron), по мнению Ж. Бернарди, были произнесены в последнюю неделю Великого поста в последний год жизни Василия Великого. (12–16 марта 378 — Bernardi. 1968. Р. 47). Более приблизительной датировки (после 376) придерживается Ж. Грибомон (Gribomont. 1981. P. 30–31). С. Жие относит время произнесения гомилий к позднему периоду творчества Василия Великого. (Giet. 1968. P. 6–7).

Поскольку аудитория Василия Великого состояла в основном из простых, не имеющих образования людей (Greg. Nyss. Apol. In Hex. PG. 44. Col. 65), его основной задачей было не естественнонаучное объяснение библейской истории, но сообщение слушателям представления о Творце на основании наблюдения видимого мира как результата Его творческой деятельности.

План «Шестоднева» соответствует плану 1-й гл. кн. Бытие: 1-я гомилия повествует о сотворении неба и земли, 2-я — о сотворении света (первый день творения), 3-я — о тверди, 4-я — о собрании вод (второй день), 5-я — о сотворении растений (третий день), 6-я — о небесных светилах (четвертый день), 7-я — о сотворении пресмыкающихся (пятый день), 8-я — о птицах, 9-я — о наземных животных, а также вкратце о сотворении человека (шестой день).

Евстафий Ашер (Eustathius Aser — Bardenhewer. Patrologie. S. 248) между 401 и 415 гг. осуществил вольный перевод «Шестоднева» на лат. язык (Amand de Mendieta, Rudberg. 1958), которым, в частности, пользовался блж. Августин при написании работы «О книге Бытие». Гомилии были широко известны в ср. века как в зап. христианстве, так и в вост. Рукописная традиция подробно изучена (Amand de Mendieta, Rudberg. 1980). «Шестоднев» составляет один из 4 рукописных корпусов сочинений Василия Великого. (Rudberg. 1981. P. 50–52). Основным изданием греч. текста принято считать 1-й том бенедиктинского издания (1721). Результатом многолетних исследований стало новое критическое издание греч. текста с указанием всех известных источников (Berlin, 1997).

По вопросу об авторстве бесед «О сотворении человека» (Homiliae de creatione hominis), которые в одних рукописях атрибутируются свт. Василию, в др.– свт. Григорию Нисскому, существуют разные мнения. В пользу авторства Василия Великого. высказывались Сметс и М. ван Эсбрук (Smets, Van Esbroeck. 1970. P. 17), по их мнению, гомилии составлены свт. Василием и являются поздним дополнением к «Шестодневу» (см. также у Danielou). Хёрнер (Hцrner. 1972), издавший эти гомилии в корпусе творений свт. Григория Нисского, полагает, что это сочинение основано на материалах, оставшихся по смерти Василия Великого.

Несмотря на попытки обосновать подлинность толкований на Книгу пророка Исаии (Enarratio in prophetam Isaiam) с выдвижением гипотезы, что они представляют собой черновой материал для проповедей на Книгу пророка Исаии (Humbertclaude. 1932. Р. 4–27), по мнению большинства исследователей, они не принадлежат свт. Василию, поскольку их стиль и идеи ему не свойственны (Garnier. 1721 — PG. T. 29. P. CCXVI–CCXX; Rudberg. 1981. P. 51). Последнее греческо-итал. издание «Толкований на пророка Исаию» (T. 1–2. Turin, 1939) воспроизводит греч. текст бенедиктинского издания (1721–1730).

Кроме уже упомянутых в наст. время известно еще 28 подлинных бесед Василия Великого. Это

• 2 беседы «О посте» (De jejunio 1, 2),
• беседа 3, «На слова «внемли себе» (Втор 15. 9)» (In illud: attende tibi ipsi),
• беседа 4, «О благодарении» (De gratiarum actione),
• беседа 5, «На память св. мц. Иулитты» (In martyrem Iulittam),
• беседа 6, «На слова «сломаю житницы мои и построю большие» (Лк 12. 18)» (In illud: «Destruam horrea mea»; itemque de avaritia),
• беседа 7, «К обогащающимся» (In divites),
• беседа 8, «Во время голода и засухи» (Homilia dicta tempore famis et siccitatis),
• беседа 9, «О том, что Бог не виновник зла» (Quod deus non est auctor malorum),
• беседа 10, «На гневливых» (Kat¦ Ñrgizomšnwn; Adversus eos qui irascuntur),
• беседа 11, «О зависти» (De invidia),
• беседа 12, «На начало книги Притчей (1. 1–5)» (In principium Proverbiorum),
• беседа 13, «Побудительная к принятию св. крещения» (Exhortatoria ad sanctum baptisma),
• беседа 14, «На упивающихся» (In ebriosos),
• беседа 15, «О вере» (De fide),
• беседа 16, «На слова «В начале было Слово» (Ин 1. 1)» («In principium erat Verbum»),
• беседа 18, «В день св. мч. Гордия» (In Gordium martyrem),
• беседа 19, «На святых 40 мучеников» (In sanctos quadraginta martyres),
• беседа 20, «О смиренномудрии» (De humilitate),
• беседа 21, «О том, что не должно прилепляться к житейскому» (Quod rebus mundanis adhaerendum non sit, et de incendio extra Ecclesiam facto),
• беседа 22, «К юношам, о том как пользоваться языческими сочинениями» (Ad adolescentes, quomodo possint ex gentilium libris fructum capere),
• беседа 23, «На св. мч. Маманта» (In sanctum martyrem Mamantam),
• беседа 24, «Против савеллиан, Ария и Аномеев» (Contra Sabellianos, et Arium, et Anomoeos),
• беседа 26, «Произнесенная в Лакизах» (Homilia dicta in Lacisis),
• беседа 27, «На святое Рождество Христово» (`Om…lia eˆj t¾n ¡g…an toà Cristoа gљnnhsin; In sanctam Christi Generationem),
• беседа 29, «Против обвиняющих нас, будто бы мы говорим, что богов три» (Homilia adversus eos qui per calumniam dicunt dici a nobis deos tres) и
• 2 беседы «О крещении» (De baptismo 1, 2).

Неподлинными признаются 13 бесед, приписываемые свт. Василию:

• 17, «На память св. мч. Варлаама» (In Barlaam martyrem — приписывается св. Иоанну Златоусту);
• беседа 25, «О Святом Духе» (De Spiritu Sancto);
• беседа 28, «О покаянии» (De paenitentia — принадлежит Евсевию Эмесскому);
• беседа 30, «О свободе волеизъявления» (De libero arbitrio, также входит в корпус сочинений прп. Макария Великого: Macar. Aeg. Hom. 25);
• беседа 31, «На слова «не давай сна глазам твоим» (Притч 6. 4)» (In illud: «Ne dederis somnum oculis tuis»);
• беседа 34, «О милости и суде» (De misericordia et judicio);
• беседа 35, «Утешение больному» (Сonsolatoria ad aegrotum);
• беседа «О водах и о святом крещении» (In aquas et in sanctum baptisma); беседа «О рае» (De paradiso);
• беседа «О воплощении Господа» (De incarnatione Domini);
• 3-я беседа, «О посте» (De jejunio 3);
• беседа «О девственности» (De virginitate) и
• сохранившаяся только в копт. переводе беседа «О последнем суде и о храме Соломона» (De judicio extremo et de templo Salomonis).

На сегодняшний день эта часть творений Василия Великого является наименее изученной. Большую исследовательскую работу провел бенедиктинский мон. Э. Руийар, не успевший однако довести ее до публикации в сер. «Христинаские источники» в 4 томах, а также С. Рудберг, подробно изучивший рукописную традицию (Rudberg. 1953).

Датировка бесед представляет неразрешимые трудности, тем не менее некоторые временные рамки были заданы Бернарди (Bernardi. 1968). В частности, установлено, что беседы 6–9 возникли в связи с голодом 368 г. и потому могут относиться к 368–369 гг. Беседы 15 и 16, вероятно, были произнесены 9 апр., возможно, именно они дали повод для обвинений их автора в неправом почитании Св. Духа (Ep. 71; De Spirit. Sanct. 1).

Догматические.

Беседа 9, «О том, что Бог не виновник зла», произнесена в связи с голодом 368 г. и представляет собой яркий пример христианской теодицеи. Ее основные идеи: причина мирового зла заключена в свободе человека (tХ aЩtexoЪsion — PG. 31. Col. 332); зло не имеет самостоятельного существования (m»te „d…an ШpТstasin toа kakoа eЌnai fantЈzou — Ibid. Col. 341).

Беседа «На начало книги Притчей» (Hom. 12) — одна из первых проповедей, произнесенных Василия Великого. Она относится к тому времени, когда Евсевий Кесарийский только что рукоположил Василия Великого во пресвитера (362). Здесь заметно влияние Оригена (Gribomont. 1981. P. 27). Основная идея этой беседы — Премудрость (Притч 8. 22) как начало Божественного Откровения (PG. 31. Col. 392), в связи с чем также упоминается о логосах мироздания (Ibidem).

Тема беседы 15, «О вере» (Hom. 15; об источниках см.: Dцrries. 1956. S. 97–100), — условия и природа богопознания.

Беседа 24, «Против савеллиан, Ария и аномеев», позднее сочинение Василия Великого, созданное, возможно, в 377 г. (Dцrries. 1956. S. 94–97), содержит характеристику главных типов христологических ересей: савеллиан и аномеев, а также учения о Св. Духе (PG. 31. Col. 609, 617).

В беседе 26, «Утешение больному» (Hom. 26), свт. Василий рассуждает о единстве человеческой природы (PG. 31. Col. 1441), положении человека в мире и истории грехопадения (Ibid. Col. 1453–1456).

Беседа 29 (Hom. 29) (в сир. рукописях обозначается как «Второе слово о вере») представляет собой ответ Василия Великого на выдвигаемые против него обвинения в тритеизме.

Экзегетические.

В беседе 3, «На слова «внемли себе» (Втор 15. 9)», свт. Василий, основываясь на этом библейском изречении, развивает темы совершенствования, познания Бога и спасения. Эта гомилия по смыслу непосредственно примыкает к «Шестодневу». Бернарди относит ее к раннему периоду творчества Василия Великого (Bernardi. 1968. P. 67), тогда как Грибомон считает, что она была написана свт. Василием в конце жизни (Gribomont. 1981. P. 31).

Беседа 4, «О благодарении», представляет собой толкование на слова 1 Фес 5. 16, 18 о христианской радости.

Главная тема беседы 6, «На слова «сломаю житницы мои и построю большие» (Лк 12. 18)», — христианского понимание социальной справедливости.

Нравственные.

2 беседы «О посте» были произнесены перед началом поста. Их тема — пост как равноангельское состояние, свойственное людям еще в раю.

Беседа 7, «К обогащающимся», посвящена проблеме земного богатства, которое должно служить целям спасения.

Беседа 8, «Во время голода и засухи», произнесена в связи с голодом 368 г. Она посвящена взаимоотношениям в христианском обществе (PG. 31. Col. 325).

В беседе 10, «На гневливых», свт. Василий рассуждает о том, что все способности человеческой души (в соответствии с античным различением разумной и страстной части души) хороши или плохи в зависимости от того, как ими пользуется их обладатель.

В беседе 11, «О зависти», свт. Василий рассматривает этот порок как корень всех человеческих страстей.

Беседа 13, «Побудительная к принятию св. Крещения», содержит призыв к скорейшему принятию Крещения, поскольку без Крещения познание Бога невозможно.

Беседа 14, «На упивающихся», осуждает обычай разгульного празднования Пасхи.

Беседа 20, «О смиренномудрии», определяет эту добродетель как сознание ничтожности своих заслуг и величия Божией благости.

В беседе 21, «О том, что не должно прилепляться к житейскому», свт. Василий раскрывает преходящий характер земных удовольствий, подчеркивая, что единственное достояние человека — душа, единственное приобретение — добродетель. Эта беседа упоминается в послании Василия Великого к жителям Саталы (Ep. 102. 33), для которых она, возможно, и была произнесена (Fedwick. 1981. P. 10. N 49) .

Воспитательные.

Беседа 22, «К юношам, о том как пользоваться языческими сочинениями»,– одно из самых известных произведений Василия Великого. Исключительной популярностью эта беседа пользовалась в эпоху Возрождения на Западе (до появления editio princeps сочинений Василия Великого (Базель, 1532) оно выдержало ок. 40 публикаций на лат. языке — Schucan. 1973), поскольку воспринималось как авторитетная христианская апология языческой античности, однако визант. рукописи никак специально не выделяют ее среди др. творений Василия Великого Основным источником этой беседы является письмо Оригена к свт. Григорию Чудотворцу, архиеп. Неокесарийскому (Naldini. 1990. Р. 37, 46–48), в ней заметно также влияние Платона (в антропологии и этике) и Плутарха (Там же. 1990. Р. 26–27). Хотя обычно эта беседа датируется временем сразу по возвращении Василия Великого из Афин (356), исследователи считают, что достаточных оснований для этого нет (Gribomont. 1981. P. 43–44; Fedwick. 1981. P. 18–19. Nota 100).

На праздники.

Неск. бесед Василия Великого посвящены церковным праздникам. К ним относятся:

• беседа 5, «На память св. мц. Иулитты» (пам. 31 июля), которая была произнесена ок. 372 г. (Bernardi. 1968. P. 80),
• беседа 18, «В день св. мч. Гордия» (пам. 3 янв.), произнесенная весной 373 г. (Bernardi. 1968. P. 80),
• беседа 23, «На память св. мч. Маманта» (пам. 2 сент.), датируемая 376 г. (Bernardi. 1968. P. 85),
• беседа 27, «На святое Рождество Христово», которая была произнесена 6 янв., поскольку Рождество и Богоявление праздновались в то время в один день (Fedwick. 1981. P. 9. N 34; PG. Col. 1473a) и
• беседа 19, «На святых четыредесять мучеников» (пам. 9 марта).

На церковные таинства.

Из бесед, известных под именем Василия Великого, 2 специально посвящены таинству Крещения (De bapt. I, II). Однако их принадлежность свт. Василию оспаривается рядом исследователей (Gribomont. 1953. N 20. P. 307; Fedwick. BBU. 1997. T. 2; Amand de Mendieta. 1948. P. XXVI; Hauschild. 1967. S. 217).

Неисследованные.

19 бесед Василия Великого остаются неисследованными.

В частности, к ним относится т. н. «Исповедание веры», представляющее собой написанное свт. Василием ок. 360 г. изложение веры для своих последователей в связи с его разрывом с еп. Дианием. Эта беседа состоит из 4 частей:

• 1) формального изложения веры в 4 членах;
• 2) 2 анафем против говорящих, что Сын есть тварь, и против савеллианского модализма;
• 3) рассуждений о природе Бога, об Отце, Сыне и Св. Духе;
• 4) заключения. В содержании «Исповедания» явно влияние определений Антиохийского Cобора 341 г.

Эпистолярное наследие Василия Великого стало предметом изучения достаточно рано. К собиранию писем, оставшихся после смерти святителя, приступил еще свт. Григорий Богослов. Мавристы (Гарнье и Маран) разделили письма на 3 группы:

• 1) написанные до принятия епископского сана (1–46);
• 2) написанные во время епископского служения (47–291);
• 3) неопределенной даты написания (292–366).

В XX в. было многое сделано в изучении рукописной традиции писем, разъяснении вопросов хронологии их написания и авторства (Bessiиres. 1923; Cavallin. 1944; Rudberg. 1953; Gribomont. 1959. T. 31. P. 7–11; Gallay. 1957). Так, некоторые из писем (Ep. 5, 6, 22, 23, 28–30, 32, 33), которые мавристы относили к периоду до принятия епископского сана, были датированы временем епископского служения (Bernardi. 1968. P. 109). Из 368 писем, претендующих на авторство Василия Великого, ок. 40 (Ep. 8, 10, 16, 38, 39–45, 65, 66, 93, 166, 167, 169–171, 189, 246–248, 342, 348, 350, 351, 353, 356, 359) были признаны неподлинными (Rudberg. 1981. P. 53–56).

В зависимости от содержания и цели написания отдельных посланий в эпистолярном наследии Василия Великого может быть выделено неск. групп посланий:

• догматические (Ep. 7, 9, 52, 105, 114, 125, 126, 128, 129, 140, 159, 175, 210, 214, 223, 226, 233–236, 258, 260–263, 265, 361–364),
• канонические (Ep. 160, 188, 199, 217, 287, 288),
• аскетические (Ep. 2, 22, 23, 150, 173, 207),
• пастырские (Ep. 46, 106, 139, 155, 174, 190),
• посвященные вопросам церковной политики (Ep. 53, 54, 61, 65–70, 82, 89–92, 97, 99, 102, 113, 120, 129, 138, 218, 222, 230, 242, 253, 289, 290),
• ходатайства (Ep. 3, 15, 32, 33, 37, 72, 76–78, 83, 86, 87, 104, 107, 108, 110, 112, 142–144, 225, 284, 299, 313),
• утешения (Ep. 5, 6, 28, 29, 62, 101, 240, 269, 283, 300–302),
• биографического характера (Ep. 1, 14, 25, 27, 30, 31, 36, 51, 58–60, 64, 71, 98, 100, 119, 129, 131, 135–138, 141, 162, 163, 193, 197, 203, 204, 207, 210, 212, 215, 223, 224, 226, 231, 244, 251, 258).

I. Корпус аскетических сочинений Василия Великого включает «Нравственные правила» (Regulae morales); сборник монашеских правил, состоящий из «Правил, пространно изложенных» (Regulae fusius tractatae) и «Правил, кратко изложенных» (Regulae brevis tractatae); прологи «О суде Божием» (De judicio Dei; Prologus 7), «О вере» (De fide; Prologus 8 — следует отличать от беседы 15, «О вере»), к «Пространным» (Prologus 4 in asceticum magnum) и «Кратким» (Prologus 3 in regulas brevius tractatas) правилам; 2 книги «О Крещении» (De baptismo, libri 1–2) и ряд аскетических посланий (Ep. 2, 22, 23, 150, 173, 207).

Сочинения «Епитимии» (Epitimia), «Подвижнические наставления» (Constitutiones asceticae) и «Cлово подвижническое» (Sermo asceticus; Prologus 5), которые рукописная традиция относит к корпусу аскетических творений Василия Великого, ему не принадлежат (Quasten. Patrology. Vol. 3. 1960. P. 213).

Подлинность двух последних поддерживается некоторыми исследователями (Зубков 1844. Л. 6 об.; Bl£coj. 2002. S. 367), но их значительное несоответствие стилю Василия Великого ни с формальной, ни с содержательной стороны не позволяет принять данную т. зр. И то, и др. сочинение начинаются с указания на 2 пути: путь монашеский, или девственный, и мирской, брачный (PG 31. Col. 628). При этом путь, ведущий ко спасению, не отождествляется только с монашеством (Ibid. Col. 629, 1324). В них излагается свод общих нравственных поучений, частично применимых и вне монастыря, напр.: «Стань верной сокровищницей добродетелей, ключ от которой — язык твоего духовного отца» (Sermo 13 // PG 31. Col. 641); перечисляются добродетели (Ibid. // PG 31. Col. 648), указываются 2 типа молитвы: славословие и прошение (Const. asc. // PG 31. Col. 1328).

В 1-й гл. «Подвижнических наставлений» прослеживается сильное мессалианское влияние (Quasten. Patrology. Vol. 3. 1960. P. 213).

Данные мысли не находят прямых параллелей в др. сочинениях Василия Великого и не позволяют с точностью приписать ему их.

Аскетическое наследие Василия Великого имеет особую важность для истории монашества и аскетической письменности, но в рус. богословской науке оно еще в полной мере не изучено. Это связано прежде всего с тем, что масштабные исследования аскетических произведений Василия Великого начались только в сер. XX в. Впервые концепцию истории формирования рукописного корпуса аскетических сочинений Василия Великого предложил Грибомон (Gribomont. 1953), одним из важнейших его достижений стала реконструкция первоначальной редакции монашеских правил Василия Великого, не сохранившейся на греч. языке. Продолжателем его исследований стал Федвик, внесший в предложенную Грибомоном схему ряд существенных уточнений, а именно: ввел в научный оборот и проанализировал неучтенные прежде рукописи (в т. ч. большинство старослав.) и предложил более совершенную их классификацию (все известные рукописи как оригинальных греч., так и переводных памятников указаны в: Fedwick. 1997).

Согласно предложенной этими учеными концепции, аскетический корпус начал слагаться еще до рукоположения Василия Великого во епископа (Gribomont. 1953. P. 152). Вернувшись из путешествия по важнейшим аскетическим центрам христианского Востока (355–356), свт. Василий составил 80 «Нравственных правил» (Regulae morales) во время пребывания в Аннези. Свт. Григорий Богослов, описывая совместные подвиги, писал: «Кто даст соревнование и поощрение к добродетели, которую мы ограждали письменными уставами и правилами?» (Ep. 6. 4). Грибомон считает, что речь идет о «Нравственных правилах» (Gribomont. 1952. P. 197).

Точное время написания «Нравственных правил» в исследовательской лит-ре устанавливается по-разному: ок. 360 г. (Gribomont. 1953. P. 257–258), 361 г. (Giet. 1941. P. 13 sqq.), 364 г. (Humbertclaude. 1932. P. 34, 35). Л. Леб пытался обосновать значительно более поздний срок составления «Нравственных правил», по его предположению, они были написаны в самом конце жизни Василия Великого и являются не «программой», а «итогом» его пастырской деятельности (Lébe. 1965. P. 194). Сочинения Василия Великого «О суде Божием» (De judicio Dei) и послание «О вере» (Per€ p…stewj — следует отличать от беседы 15, «О вере») стали впосл. служить вступлениями-прологами к «Нравственным правилам» (о прологах более подробно см.: Pouchet. 1998. P. 141–144).

Рукоположенный в 364 г. во священника Евсевием, митрополитом Кесарии Каппадокийской, свт. Василий получил от него поручение духовно окормлять аскетов-евстафиан, трудно уживавшихся в Церкви. Получившиеся в результате собеседований с евстафианами и с учениками 203 правила Василия Великого, находясь в Василиаде, изложил в форме вопросоответов (11 пространных — Asc. fus.; 192 кратких — Asc. br.; Fedwick. 1997. P. 46). Этот сборник в схолии V в. назван «Малым аскетиконом» (MikrÕn 'AskhtikÒn; Parva Regula): «Некогда до епископства будучи спрошен окружавшими его подвижниками, он составил для них письменные ответы и вручил им Малый Аскетикон…» (Gribomont. 1953. P. 152). В нем была запечатлена ранняя стадия существования монашеской общины: о выборе настоятеля, дисциплине и иерархии еще не упоминалось (Gribomont. 1952. P. 205). Греч. текст этого сборника не сохранился. Наиболее близкий к нему вариант содержится в греч. Халкинской рукописи i225, содержащей 357 вопросоответов.

После 370 г., став епископом митрополии Кесарии Каппадокийской, свт. Василий продолжал поддерживать подвижническую жизнь, стремясь к тому, чтобы она стала солью и закваской всей Церкви. В то же время общины «братьев» приобретали собственную динамику и собственное устроение, в котором их руководители постепенно занимали все более и более выдающиеся места. В этой ситуации возникла 2-я версия правил, на этот раз числом 373: 55 пространных и 318 кратких. Эта версия впосл. получила наименование «Большой Аскетикон», или «Монашеские правила святого Василия».

Входящие сюда «Пространные правила» выстроены в определенной смысловой последовательности, так что их можно рассматривать как своего рода цельный систематический трактат, в котором нашла свое отражение складывающаяся дисциплина монашеской жизни, проникнутая евангельским духом. Правила формировались поэтапно: первые 23 правила развивают первые 11 «Малого Аскетикона», 24–36 не связаны с «Малым Аскетиконом». Правила 37, 38–42, 43–45, 46–53, 54 и 55 были добавлены впосл. (Gribomont. 1953. P. 286, 287). В них рассматривались уже ранее ставившиеся вопросы, но с новой т. зр. Более всего переменилась роль руководителя монашеского братства, предстоятеля, призванного обладать особым духовным дарованием, и по своим собственным заслугам ходатайствовать перед Христом за своих учеников: «Те, кому вверено руководство многими, должны приближать к уподоблению Христу тех, кто еще слаб…» (Asc. fus. 43). «Малые правила» повторяют первоначальную версию 364 г., к которой присоединено 181 правило, гл. обр. экзегетического содержания. В «Малых правилах» «Большого Аскетикона» тоже ощущается более сильный, чем в «Малом Аскетиконе», дисциплинарный элемент: так, в 235-м правиле ученикам дозволяется пользоваться Свящ. Писанием лишь в ограниченной степени: только в том, что относится лично к ним.

Опираясь на не дошедшие до наст. времени греч. рукописи этой редакции, прп. Феодор Студит (VIII в.) составил свой вариант, названный «Студита». В него помимо вопросоответов были включены «Епитимии», представляющие собой перечень наказаний для нарушителей монашеских правил.

Второе издание «Большого Аскетикона» было адресовано ученикам, проживавшим в Понте. В нем перед вопросоответами были помещены прологи «О суде Божием» и «О вере», а также «Нравственные правила». Эта редакция получила наименование «Предначертание подвижничества».

«Предначертание» легло в основу составленной в VI в. неизвестным компилятором редакции, получившей наибольшее распространение и названной в связи с этим «Вульгатой». Помимо «Предначертания» в нее вошли 3 пролога: два (Prologus 5 = Sermo asceticus; Prologus 4) перед «Пространными правилами» и один (Prologus 3) перед «Краткими правилами». В конце сборника помещены два аскетических послания (Ep. 173, 22) и «Епитимии», составленные, скорее всего, так же как и «Слово подвижническое», одним из учеников Василия Великого Разделение на 55 пространных и 313 кратких правил, впервые появившееся в «Вульгате», отмечалось греч. и сир. схолиастами начиная с VI в. Все вышеуказанные сочинения описаны свт. Фотием (Bibl. Cod. 191).

В ср. века к «Большому Аскетикону» были присоединены не принадлежащее свт. Василию соч. «Подвижнические наставления» и трактат «О Крещении», подлинность которого была доказана Грибомоном (Quasten. Patrology. Vol. 3. 1960. P. 213). Печатные издания «Большого Аскетикона» содержат только 313 кратких правил, однако M. Гете нашел в рукописях еще 5 дополнительных правил, подлинность которых была доказана Грибомоном (Gribomont. 1984. T. 1. P. 243–246).

Помимо основных редакций ученые указывали на второстепенные, возникшие позднее и являющиеся их модификациями, а именно:

• «Восточная» (Orientalis), включающая 20 пространных и 314 кратких правил;
• «Нилус» (Nilus), созданная в Калабрии (Юж. Италия) в IX–X вв., состоящая из 20 пространных и 317 кратких правил;
• «Мисогина» (Misogyna) из 20 пространных и 306 кратких правил, созданная на Афоне и наименее распространенная по сравнению с др. Ее название в дословном переводе с греч. означает «женоненавистная» в знак того, что все обращения и упоминания в жен. роде в ней исключены или изменены на муж. род;
• Грибомон выделил также отдельную редакцию «Barberianus gr. 476», которая содержит 8 пространных и 312 кратких правил.

II. Древние переводы «Аскетикона».

Первый лат. перевод выполнил Руфин в 430 г. Этот перевод, известный под заголовком «Монашеские установления» (Instituta monachorum, или Regulae sancti Basilii episcopi Cappadociae ad monachos), сохранился более чем в 100 рукописях (изд.: PL 103. Col. 488A–554B; Zelzer. 1986). В переводе Руфина мысль о власти, принадлежащей Богу Слову («поскольку Слово нам дало власть спрашивать», PG 31. Col. 905В), заменяется мыслью о власти настоятеля, в данном случае самого Василия Великого (вместо «Слово» — «слово твое», sermo tuus — PL 103. Col. 488A), и тем самым устанавливается дополнительная иерархическая вертикаль, не свойственная учению Василия Великого на первоначальном этапе (Fedwick. 1997. P. 4).

Cредневек. лат. перевод аскетического корпуса Василия Великого был сделан францисканским духовником Анжело Кларено между 1300 и 1305 гг. Как установил Грибомон, этот перевод основывается на рукописях редакций «Мисогина» и «Нилус».

Первоначальная версия «Аскетикона» оказалась в Сирии еще при жизни Василия Великого. Ее сир. перевод мог быть выполнен в V или VI в. К этому же времени относится сохранившаяся рукопись перевода (Fedwick. Translations. 1981. P. 445–446).

В период с V по VIII в., известный как «золотой век армянской письменности», среди творений прочих христианских отцов на арм. язык были переведены также творения Василия Великого «Аскетикон», «Беседы на Шестоднев» и «Нравственные правила». Перевод «Аскетикона» был выполнен по редакции «Студита». К этим переводам имели непосредственное отношение такие знаменитые арм. переводчики, как Хозрой Переводчик (V в.), Давид Переводчик (VII в.) и Стефан (VIII в.) (Fedwick. Translations. 1981. P. 474).

1-й груз. перевод «Аскетикона», сделанный в 1-й пол. X в. Прокопием, иером. груз. монастыря Мар Савы близ Иерусалима, сохранился в единственной рукописи монастыря мц. Екатерины на Синае (547 georg. 35). Он состоит из 300 кратких вопросоответов и восходит к древнейшим редакциям «Аскетикона»: «Малому Аскетикону» и тексту Халкинской рукописи.

2-й груз. перевод был предпринят Ефремом Мцирским, игум. монастыря Кастана на Черной горе рядом с Антиохией.

Слав. перевод восходит к периоду второго южнослав. влияния (XIII, XIV вв. Болгария, Сербия). Место его создания неизвестно. По предположению Федвика, он мог быть создан в Вост. Болгарии, в монастырях Хиландар или Дечаны. Общее число рукописей 33, из них ок. половины рус. происхождения (напр., i580, i665) (Fedwick. 1997. P. 271–273).

III. Аскетические письма.

Из всех писем Василия Великого самое раннее и самое известное из посвященных аскетической тематике — письмо 2-е к свт. Григорию Богослову, написанное в 358/9 г. В нем описываются их совместные занятия в Аннези, где свт. Василий жил с 358 по 362 г. и куда, по крайней мере, дважды приезжал свт. Григорий (359–360; 361–362). Это письмо традиционно рассматривалось как своеобразное «первое правило», но в то же время оно носит исключительно личный характер, как видно из его отношения к письму 14, а также из переписки со свт. Григорием (Rousseau. Basil of Caesarea. P. 193). В нем говорится об отречении от мира, подвижнических трудах, богообщении в молитве. «Здесь Василий предлагает своему другу Григорию Назианзину — и не только ему — монашескую жизнь, которая настоятельно рекомендуется всем христианам» (Franzenburg. 1997. P. 62).

Письмо 22, «О совершенстве монашеской жизни» (Perˆ teleiÒthtoj b…ou monacîn, De perfectione vitae monasticae), было написано между 363 и 370 гг. Оно адресовано основанным свт. Василием монашеским общинам и подвижнически настроенным христианам, стремящимся не нарушать крещальных обетов, и содержит указания о нравственной жизни и религ. обязанностях (Rousseau. Basil of Caesarea. P. 193; Gribomont. 1979). В письме 173, адресованном мон. Феодоре, свт. Василий призывает ее хранить верность выбранному однажды образу жизни в согласии с евангельскими заповедями. К аскетической тематике свт. Василий обращается также в письмах 23, 150 и 207.

Одна из важнейших для церковной жизни сторон творчества Василия Великого — написанные или отредактированные им богослужебные тексты. Об их существовании говорится уже в Надгробном слове свт. Василию свт. Григория Богослова, среди прочих творений Василия Великого свт. Григорий упоминает Уставы молитв (Orat. 43. 34). Важнейшим из них является литургия, носящая имя Василия Великого (см. Литургия свт. Василия Великого).

В то время как сам чин литургии складывался в Церкви в течение веков и литургия свт. Василия Великого в том виде, в каком она ныне совершается, сформировалась только к XIV в., молитвы этой литургии и, в первую очередь анафора, — древнего происхождения и восходят ко времени жизни Василия Великого.

Анафора свт. Василия известна в 2 основных версиях — краткой (т. н. егип.; cм.: Hдnggi, Pahl. Prex Eucharistica. P. 347–357) и полной; полная версия сохранилась в 3 различных редакциях — визант. (см.: Орлов М. И. Литургия св. Василия Великого. СПб., 1909), сир. и арм.

Благодаря исследованиям совр. ученых Б. Капелля (B. Capelle), А. Раэса (F. Raes), прот. Б. Бобринского, можно считать доказанным, что полная версия анафоры написана самим свт. Василием. Как показали И. Энгбердинг (H. Engberding) и позднее Дж. Фенвик (J. Fenwick), краткая версия анафоры лежит в основе полной; возможно, краткая версия анафоры — это обработанная свт. Василием древняя традиц. анафора Каппадокии или Египта (см.: Fenwick J. R. K. The Anaphoras of St. Basil and St. James: An Investigation into their Common Origin. R., 1992. (OCA; 240). P. 19–30, 297–301).

Написанная (или отредактированная и дополненная) свт. Василием анафора была принята в К-поле в качестве основной (напр., Леонтий Византийский в сер. VI в. писал, что так было уже в нач. V в. (Adv. Incorrupt. et Nestor // PG. 86. Col. 1368), и вплоть до наст. времени она совершается в правосл. Церкви (принятый ныне Иерусалимский устав предписывает служить эту литургию 10 раз в году: 1 янв. (пам. Василия Великого), и в важнейших случаях: на вечернях под Рождество Христово, Богоявление и Пасху, в 5 воскресений Великого поста, в Великий четверг).

Кроме правосл. Церкви анафора свт. Василия в наст. время является основной в копт. Церкви, она также известна в сир. и эфиоп. традициях; ее текст лежит в основе мн. арм. анафор, восточно-сир. анафоры, носящей имя Нестория. В католич. Церкви после Ватиканского II Собора она была выбрана в качестве одной из 4 анафор реформированного Миссала и (хотя и в сильно переработанном виде) присутствует в нем под названием Евхаристической молитвы 4. Т. о., анафора Василия Великого — самая распространенная из анафор и так или иначе используется во всех вост. обрядах, а в последнее время — и в Католической церкви.

Помимо литургии, церковная традиция усваивает свт. Василию авторство чина великого водоосвящения, главная молитва которого напоминает анафору Василия Великого и некоторые др. молитвы (в т. ч., напр., чин литургии Преждеосвященных Даров, который в рукописях старше XV в. нередко надписан именем Василия Великого).