КНИГА
ПЕРВАЯ
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ИИСУСА
Глава третья
РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО. БЕГСТВО В ЕГИПЕТ
Новое событие в истории Иудеи, случившееся в 747—749 гг.
римской эры, привело в движение все население маленького царства Ирода,
восточных провинций и различных присоединенных и подвластных государств
великой империи.
Август получил от сената подтверждение своего императорского
достоинства на десять лет, из которых пять только что миновало (746 г.) [1].
Он произвел перепись римских граждан даже в таких городах, как Антиохия,
Берит в Сирии и Таре в Киликии, только жители которых пользовались
правом называться римскими гражданами. В третий раз закрываются врата
храма Януса. Никогда еще такой абсолютный мир и покой не царили повсеместно
в великой империи, и властелин мира старается воспользоваться им: он
составляет инвентарь своих безграничных владений, как обыкновенный
богатый помещик, и измеряет свои земли, как опытный и экономный фермер.
Он пересчитывает своих подданных и союзников; устанавливает календарь
и отмечает свои доходы в счетных книгах, которые отрывками дошли и
до нас. Он приказал произвести поголовную перепись жителей своих провинций,
а также союзных или же подвластных ему государств. Иудея, управляемая
Иродом, также должна была подчиниться императорскому эдикту.
Факт этот
был не раз опровергаем. Критика сделала все возможное, чтобы уличить
в анахронизме св. Луку 2, единственного
автора, упоминающего о переписи в провинциях и в Иудеи. Но беспристрастный
историк не должен вторить тем, кто оспаривает свидетельство третьего
Евангелия 3.
В царстве Ирода перепись была
произведена как и в прочих римских владениях. Этот обходительный правитель,
политика которого всецело заключалась в постоянном угождении Августу,
и на этот раз не противился воле властелина. Всем евреям было отдано
приказание записываться, каждому по месту рождения, и принимать присягу
в верности цезарю и царю 4.
Вот
что было причиной путешествия Марии и Иосифа в Вифлеем. Иосиф родился
в этом маленьком городке 5, и должен был
идти туда записываться. Очевидно, как Иосиф, так и Пречистая Дева видели
перст Божий в непредвиденном случае, который привел их как раз в то
место, где по свидетельству пророков должен был родиться Спаситель
Израиля. Несмотря на приближение родов, несмотря на зимнее время и
трудности пути, Святая Дева последовала за Иосифом.
Вифлеем лежит в
трех-четырехдневном расстоянии от Назарета, если идти прямым путем
через Изреельскую равнину, самарийские и иудейские горы, через Гинею,
Вифулию, Сихем, Летону, Вефиль, Телль-эль-Фуль, Иерусалим и Рефаимскую
долину. Караваны беспрерывно следуют здесь одни за другими. Простой
народ ходит пешком, но в Иудеи редко встретишь семью, у которой не
было бы осла; это неутомимое и крайне умеренное животное довольствуется
весьма малым, возит на себе домашний скарб, запасы и одежду своего
господина: это выезд бедняка.
Под сенью вечнозеленых дерев, выбирая место поближе к какому-нибудь
источнику, делаются во время пути остановки. В дождливые периоды, вечером,
после захода солнца, путники останавливаются при въезде в селения в
караван-сараях, где находят приют и люди и их животные. На следующее
утро, с зарей, все снова пускаются в путь, распевая псалмы, в которых
говорится о Иерусалиме и о доме Иеговы, и таким образом пробираясь
от одного привала к другому, достигают цели своего путешествия.
Так шли и Иосиф с Марией в сопровождении всех тех, кого эдикт Августа
призывал, подобно им, в Вифлеем или же в какой-нибудь другой иудейский
городок.
Вифлеем 6 лежит в двух милях к югу от Иерусалима, за Ре-фаимской долиной,
в самом сердце Иудейских гор. Он расположен на вершинах двух холмов,
соединяющихся между собой в виде полумесяца. Глубокие долины изолируют
ее со всех сторон от окружающего; средняя, самая плодородная из них,
Уади-эль-Каррубэ, сдавленная двумя окраинами полумесяца, круто спускается
вниз, и идущие террасами стены, сдерживающие землю, придают ей вид
громадного амфитеатра, вечнозеленого, сплошь покрытого виноградниками,
масличными, фиговыми, миндальными и рожковыми деревьями. На севере
и западе горизонт замыкается горами, высящимися над Вифлеемом, а на
юге и на востоке открывается безгранично-чудный вид. Вот ржаное поле,
где подбирала колосья моавитянка Руфь, а рядом с ним, на небольшой
возвышенности, деревушка Вефсур, где находилось гумно Вооза. Далее
стелется пустыня Иудейская со своими серыми песчаными высотами, похожими
на гигантские кучи серого пепла. Солнце золотит эту пустыню, но ничто
не зреет на ее бесплодной почве. Позади, в пропасти, над которой точно
крепость высится голубовато-фиолетовая масса Моавитских скал, Мертвое
море прячет свои синие воды. На юге горделивым конусом возвышается
одинокая гора: это Иродиум, место, где пожелал быть погребенным и уснуть
вечным сном престарелый Ирод.
Такова маленькая страна, видевшая рождение Давидово и куда в описываемое
нами время толпами стеклись его потомки.
Все дома переполнены народом. В деревенской гостинице, «диверсориуме»,
о котором упоминает св. Лука, негде упасть яблоку. Когда Мария и Иосиф
пришли в Вифлеем, для них нигде больше не было места. Они вынуждены
были искать убежища в одной из пещер, в углублении скалы; такие пещеры
часто встречаются в Палестине на склонах известковых холмов. Одна из
них называлась яслями, или стойлом; она находилась на окраине, обращенной
к Хеврону, и служила убежищем для животных. Сюда-то,и, зашли бесприютные
путники, здесь-то, в этом убогом убежище должен родиться Сын Давидов,
Тот, Которого Ангел Божий возвестил Его Матери как Святого, Сына Божия,
Спасителя и наследника вечного престола. Евангелие передает этот первейший
и важнейший исторический факт возвышенными, но вместе с тем такими
простыми словами, как будто дело идет о последнем из вифлеемских простолюдинов:
«Когда же они были там, наступило время родить Ей. И родила Сына Своего
первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было
им места в гостинице» 7.
Как непорочно зачала Святая Дева, так же непорочно было и ее разрешение.
Это явствует из Евангелия: Она не знала ни страданий, ни слабости наших
матерей. Она сама приняла Своего Сына, Сама положила Его в импровизированную
колыбель. Христианская вера стоит коленопреклоненной перед этой женой
и ребенком, Которого Она держит у своей груди. Взирая на Них, она поучается
кротости, нищете, самоотвержению. Из этой неизгладимой сцены являются
для нее вечно новые видения, никогда ее не утомляющие, неистощимые
в своих достоинствах, прелести и красоте.
Событие это произошло в темную декабрьскую ночь, в месяц Тэвэт по
еврейскому календарю, и никто не был при этом, никто ничего не знал,
кроме самого Иосифа и Марии. Маленький, крепко спавший городок не
подозревает рождения Того, Кому суждено еще более Давида обессмертить
его. Но Дух Божий бодрствует над пещерой и над одинокой колыбелью:
Он приведет к ней своих избранников.
От Него все исходит. Те, кого Он озаряет — видят, кого призывает —
слышат, а те, кого Он не коснулся, пребывают во мраке и бессознательности.
У подножия Вифлеема, несколько далее Вефсура, — в той самой равнине,
где расстилались ржаные и ячменные поля Вооза, а Руфь из Моавии подбирала
колосья, — пастухи пасли свои стада.
На Востоке пастухи представляют собой низший класс земледельческого
населения; это — слуги слуг. Владелец поля не работает сам; у него
есть наемные хлебопашцы, работники и пастухи, которые смотрят за его
стадами. С первыми дождями земля, на которую впоследствии упадут семена,
покрывается травой и цветами, и стада питаются этими первыми побегами.
И вот в одну чудную ночь, когда пастухи Вефсура по обыкновению сторожили
стада, сидя вокруг огней, внезапно их осиял яркий свет с небес; они
вскочили, испуганные, и вдруг увидели перед собой Ангела Господня:
«Не бойтесь, — сказал он им, — я возвещаю вам великую радость, которая
будет всем людям, ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель,
Который есть Христос Господь. И вот вам знак: вы найдете Младенца в
пеленах, лежащего в яслях 8.
И в тот же миг громкие голоса раздались с небес. Множество бесплотных
небесных сил вместе с Ангелом славословили Господа и пели:
«Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение» 9.
Мир божественных сил содрогается при рождении Иисуса. Ничто в нашем
мире не совершается без решения свыше; земные явления не что иное,
как отголоски небесных непроницаемых событий. Вся будущность мира,
вся тайна этой божественной колыбели заключается в двух великих словах:
слава и мир; слава — Господу, и мир — людям. Отныне земля, не познавшая
Бога, имеет сына, Который возвестит нам Его имя и восстановит Его
царство. Человечество, отданное в жертву суровому закону разрушения,
неизбежному при борьбе за существование, узнает закон мира, так как
оно будет управляться законами любви.
Ангелы удалились и скрылись в глубине небес. Тогда пастухи сказали
друг другу: «Пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем
возвестил нам Господь».
Они поспешно отправились в Вифлеем и нашли Марию, Иосифа и Новорожденного
Младенца, лежащего в яслях.
Увидев Его, они поняли, что сказал им Ангел, говоря о Младенце 10.
Чистые души, озаренные божественным светом, делаются проницательными
и провидят то, чего никогда не будут в состоянии понять мудрецы несмотря
на всю свою философию. Только вера познает Бога и постигает Его предначертания
— разум же свысока обсуждает их; они ускользают от его понимания,
ослепляют его; он стремится подчинить их своим требованиям, заключить
их в свои узкие рамки, но ограничивается только тем, что отрицает
их совершенно или же, еще чаще, искажает их и делает мельче.
Пастухи возвратились к своим стадам и рассказали, что они видели.
Все изумлялись чудесному рассказу, а они хвалили и славословили Господа.
Но очевидно, что свидетельство этих бедных людей не произвело сильного
впечатления в Вифлееме и не нарушило тишины и спокойствия в убогой
пещере, где лежал Младенец Иисус. Он продолжал быть неизвестным, и
около Него находились только Его Пречистая Матерь и Иосиф. Но Мария
хранила в сердце Своем все, что Она слышала; подобно всем матерям,
она хранила Свои воспоминания как сокровища, таила их про Себя и любила
предаваться им в тиши, как иногда наедине перечитывают любимую книгу.
Поле, на котором эти пастухи пасли свои стада, существует и поныне.
Стада пасутся там зимой, под тенью олив точно так же, как и во времена
Иисуса, на земле, где так же зеленеет дерн и так же расцветают анемоны.
Место, откуда воссиял первый блеск занимающейся зари Христовой, свято
чтится и теперь. В ночь под Рождество вифлеемские женщины толпами стекаются
к церкви св. Елены, от которой остались одни только обломки, и молятся
в полуразоренных склепах над останками своих прапрадедов, пастухов
из Вефсура, бывших их первыми
апостолами.
Издали женщины эти, окутанные длинными белыми покрывалами, сидящие
группами на развалинах стен под сенью олив, напоминают собой тех таинственных
существ, которые пением приветствовали появление Иисуса. Толпа эта
носит на себе отпечаток мирного и безмятежного веселья, вполне гармонирующего
с воспоминаниями, которыми дышат эти поля с этим дивным светом востока,
все скрасившим и давшим даже и бесплодной скале роскошный и полный
жизни и одушевления вид.
По прошествии восьми дней, следуя закону Моисееву 11,
Младенец был обрезан в том самом убежище, которое приютило смиренных
пришельцев. Вероятно, это семейное празднество было поистине празднеством
бедняков. Все обошлось очень просто и скромно; необыкновенного во всем
торжестве было только пророческое имя, данное ребенку, да и то это
имя — Иисус — могло показаться в то время обычным, так как его носили
многие дети. Весь божественный смысл его, заключавшийся в самом
Иисусе, был ясен только для очей веры да в душах отца и Матери.
Первенец каждого живого существа у евреев приносился в дар Богу 12;
его выкупали, заплатив пять сиклей священной монетой, или сто оболов.
Через тридцать три дня после обрезания ребенка мать должна была отправиться
во храм для очищения; если она была богата, то приносила в дар Богу
двух ягнят, бедные же приносили пару голубок 13.
Повинуясь закону Моисееву, Мария и Иосиф отправились в назначенный
день из Вифлеема в Иерусалим, взяв с собой Младенца Иисуса.
Следуя обычаю, они вошли во двор женщин и стали перед вратами Никанора,
у подножия ступеней, прямо перед входом во двор священников, против
алтаря жертвоприношений; они отдали пять сиклей, и тут же Мария вручила
священнику пару голубок.
Здесь необходимо отметить факт, полный интереса, откровение, совершенно
неожиданное.
Здание храма, его портики и дворы были — как и теперь в мечети — в
часы молитв и жертвоприношений переполнены толпами людей, являвшихся
с дарами для совершения жертвоприношений и омовений и для произнесения
молитвы Искупления — по-еврейски «Геюллах».
Среди евреев, явившихся молить Бога о наступлении дня Мессии и о жизни
грядущих поколений и видевших Марию, коленопреклоненной пред алтарем
жертвоприношений и подававшей священнику Своего Сына, находился некий
старец по имени Симеон. Дух Святой привел его во храм как раз в тот
момент, когда туда был принесен Иисус. Он жил в Иерусалиме и принадлежал
к числу благочестивых людей, живущих в истинной вере и страхе Божием.
Их приветствием было: «Дай Бог нам увидеть утешение Израиля!» В течение
своей долголетней жизни он видел, как постепенно падало земное величие
его родины; он принадлежал к числу тех людей, которых глубоко печалило
царствование Ирода, его язычество и нечестие; но ничто не могло погасить
в нем надежду на освобождение. Это тип пламенной, невозмутимой веры.
Старость падает духом и разливается в жалобах; Симеон же сохранил,
несмотря на свои седины, доверие, свойственное юным душам; он не жаловался,
он ждал. Господь говорил его сердцу. Тайный голос твердил ему, что
близок час спасения Израиля, и «что он не увидит смерти, пока не увидит
Помазанника Господня» 14.
Внезапно осенившее его откровение сказало ему, что Спаситель и есть
тот самый Младенец, Которого в этот момент неизвестная бедная женщина
передавала священнику; он взял Его на руки и, подобно Захарии, стал
пророчествовать:
«Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром;
ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех
народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» 15.
Этот вдохновенный возглас проник в глубину христианского сознания
как бессмертное выражение радости людей, живших одной божественной
надеждой и увидевших наконец своими глазами ту благодать, которую они
ожидали с долготерпением и несокрушимой верой.
Отец и Мать Иисуса преисполнились восторга, услышав слова Симеона
об их Младенце.
Старец благословил их и, весь сияя внутренним озарившим его светом,
обратился к Марии, Матери Иисуса, и сказал:
«се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет
пререканий, — и Тебе Самой оружие пройдет душу, — да откроются помышления
многих сердец» 16.
Это пророчество о мученической судьбе Иисуса и о страданиях Его Матери
жестоко оправдались. Действительно, общественная жизнь Спасителя —
не что иное, как беспрерывная борьба, а посмертная жизнь Его среди
основанной Им в нашем скорбном мире Церкви является таким же непрерывным
шествием с Крестом на Голгофу. Христос был, есть и будет вечным предметом
противоречивых толкований. Надо быть за Него или против Него; Он привлекает
или отталкивает: сознание человеческое раскрывается перед Ним.
Когда слова, исшедшие из уст человеческих, живут из века в века, озаряя
все вокруг себя дивным светом, они ясно свидетельствуют этим свое
происхождение: это говорил не человек, а Дух Божий.
Не одно сердце откликнулось на возглас Симеона среди лиц, наполнявших
дворы Храма; радостное волнение старца должно было произвести на многих
сильное впечатление 17.
Тут же находилась одна высокоблагочестивая женщина, звали ее Анна.
Она была дочь Фануила, от колена Асирова. Овдовев после семилетнего
замужества, она вечно пребывала во Храме, отдавая день и ночь посту
и молитве. Говорили, что ей восемьдесят четыре года. Она была свидетельницей
приношения Иисуса в жертву Богу и слышала, что говорил Симеон о суровой
мессианской будущности Младенца. Душа ее озарилась и прониклась божественной
силой; она не переставала молиться и говорила всем, кто жил надеждой
на спасение, что наконец явился Спаситель, обещанный Израилю. Но, очевидно,
впечатление этого события не проникло за пределы малочисленного интимного
кружка избранников, перед которыми, волей Господней, мелькнула и занялась
своими первыми лучами заря Христова.
Никаких слухов не проникло в Иерусалимское население, ничто не нарушило
тишины во дворце Ирода, ничто не смутило душевного спокойствия подозрительного
тирана. Главы народа не обратили никакого внимания на событие, происшедшее
в Иерусалимском Храме; старцы и первосвященники, фарисеи и патриоты
мечтали о совершенно ином будущем, вовсе не похожем на то, что предрекал
старец Симеон неизвестному Младенцу.
Исполнив все свои религиозные обязанности, Иосиф и Мария оставили
Иерусалим и вместе с Иисусом возвратились в Галилею, в свой родной
Назарет 18. Это происходило в месяц Шэбат (Шват),
в первых днях февраля. Мало-помалу в голове Иосифа созрел план, развитие
которого мы можем легко проследить 19. Всецело
посвятив себя надзору за Младенцем, порученным ему Самим Богом, он
решил относиться к Нему так, как того требовало Его Мессианское назначение.
Пророк, ожидаемый Спаситель, Мессия, должен был жить и действовать
в пределах Иудейского царства. «Спасение от Иудеев» 20,
скажет впоследствии Христос Самаритянке. Общественное мнение, даже
в среде благочестивых Израильтян, не допускало, чтобы Божий Посол,
Тот, Кому надлежало сделаться славой и спасением своего народа, действовал
бы вне пределов земли Иудейской, вдали от национального святилища,
куда стекались евреи со всех четырех стран света и где Бог Израилев
присутствовал как у Себя в доме.
К чему было Иосифу со своей семьей оставаться среди этой языческой
Галилеи, лучшие жители которой говорили: «Из Назарета может ли быть
что доброе?» 21. Ничто не удерживало его там.
Он решил перейти жить в Иудею, вблизи от Вифлеема; в этом месте, по
его мнению, должен был возрастать Мессия, так как оно было уже местом
Его рождения. Прием, оказанный ему там после рождения Иисуса со стороны
местных пастухов и их хозяев, еще более утвердил в его намерении; это-то,
без сомнения, и послужило поводом к новому путешествию. Вскоре после
своего возвращения в Назарет Святое семейство снова отправляется в
Вифлеем, где и намерено поселиться окончательно. Вот почему, когда
Иосиф с Матерью и Младенцем возвращаются из Египта, он идет не в Назарет,
а в Вифлеем, и изменяет свое решение только по повелению Божию; в Назарете
должен был скрываться Христос до начала Своей общественной жизни.
Вот во время этого-то вторичного пребывания в Вифлееме, вероятно в
конце месяца Адар (наш февраль-март), незадолго до праздника Пасхи
750 года, произошло несколько событий, о которых нам передает одно
только первое Евангелие. Эти события бросают на детство Иисуса новый
свет, полный величия и тайны.
Религиозные упования евреев относительно будущности их народа и Мессии,
призванного покорить мир, не были заключены в тесные рамки этого маленького
племени; они пробились сквозь мрак и туман язычества и распространились
по всему Востоку, бросая лучи надежды даже в разочарованные умы граждан
Римской Империи.
Упования эти, если можно так выразиться, носились в воздухе; всем
приходилось считаться с ними: поэтам, историкам, философам, священникам
и астрологам, вопрошающим будущее.
В одной из стран, которую Евангелие не называет по имени, — думаем,
что это была Халдея, Месопотамия, Персия или каменистая Аравия, так
как именно эти страны обозначены в Писании под названием Востока 22,
— мудрецы, читавшие звездные книги и по ним разгадывавшие тайны будущего,
волхвы, как их обыкновенно называли, увидели в небе яркую звезду 23.
Был ли то метеор, обыкновенная звезда или комета? Пораженные этим
явлением, они обратились к преданиям предков и учителей своих и, вероятно,
озаренные божественным светом, узнали знамение великого властителя,
обещанного Иудеи.
Книга Даниила, в которой говорится о смене одних царств другими и
предсказывается время пришествия Сына Человеческого, не должна была
быть им чужда. Может быть, они даже были потомками языческого пророка
Валаама, говорившего: «Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от
Израиля» 24.
Трое из них немедленно оставили свою страну и отправились в Иерусалим.
Их богатый, блестящий караван произвел в городе большой переполох.
Они всюду осведомлялись и расспрашивали и, не допуская ни малейшего
сомнения в уже совершившемся по их мнению событии, говорили: «Где родившийся
Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться
Ему» 25.
Слова чужеземцев дошли до слуха Ирода. Царь сильно встревожился, и
Иерусалим, вечно живущий в трепетном ожидании Освободителя, заволновался.
Встревоженный Ирод немедленно собрал первосвященников и книжников
и спросил у них о месте, где должен родиться Христос. Все единогласно
ответили ему: «В Вифлееме Иудейском». Писания выражались в данном
случае совершенно определенно, предания — вполне единодушно, а один
из пророков прямо сказал следующее: «И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты
между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен
быть Владыкою в Израиле» 26.
Престарелый тиран, в тревоге, тайно, призвал к себе волхвов и просил
их точно установить время, в которое они увидели звезду.
— Идите в Вифлеем, — сказал он им, — там родился Царь Иудейский; «тщательно
разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне
пойти поклониться Ему» 27.
Волхвы, по-видимому, не поняли, какая хитрость крылась в почтительных
словах Ирода. Ясно, что им была неизвестна ужасная история этого честолюбивого
интригана, который был и сам не без притязаний на роль Мессии и который
никогда не останавливался перед преступлением, если нужно было устранить
тех, кто мог вредить его царственной безопасности.
Выслушав царя, волхвы отправились в Вифлеем. Не успели они выйти из
Иерусалима, как над ними снова появилась яркая звезда, виденная ими
на Востоке. Увидев ее яркое сияние, волхвы сильно обрадовались. Звезда
шла над ними, предводительствовала ими и остановилась как раз над
тем местом, где находился Младенец. Они вошли в дом, нашли Младенца
с Матерью и, падши, поклонились Ему 28.
Следуя обычаю своей страны, они поднесли Ему богатые дары и положили
к Его ногам привезенные ими сокровища: золото, ладан и смирну.
Очевидно, тут не одна только восточная манера приветствия. Мудрецы
эти, пришедшие с далекого Востока, озарены не тем светом, который светит
простым астрологам. Звезда — символ света Божия, озаряющего человеческое
сознание, и божественного вдохновения, ведущего его к вечной истине.
В этом новорожденном Младенце волхвы приветствовали не будущего завоевателя;
они видят в нем Еммануила, истинного Христа, покоящегося в убогой
колыбели; озаренные Духом, они уверовали в Него и поклонились Ему.
До нас не дошло ни одно слово, в котором бы выразилась их вера; но
в дарах их скрыт глубокий смысл: они поднесли золото Царю будущего,
ладан — священнослужителю, а смирну — принесенному в жертву, Который
смертью Своей установит вечное царство и вечное священство.
Сыны Валаама пророчествовали лучше своего предка. Они открыли путь,
по которому пошли язычники; человечество толпой пошло за ними. Следуя
их примеру, Ему несли золото, ладан и смирну. Ему поклоняются, молятся,
страдают с Ним и любят Его любовью, доводящей их до мученической смерти.
Ирод ожидал возвращения волхвов, но они, узнав Того, Кого они искали,
колебались известить о Нем царя, начиная подозревать его коварство.
Сон, ниспосланный им самим Богом, подтвердил их решимость; они не
захотели вернуться к нему и отправились в свою страну другой дорогой,
вероятно, следуя южным берегом Мертвого моря.
Посещение благочестивых шейхов, их щедрость, поклонение и вера в
божественного Младенца бросила некоторый свет на бедное жилище Иосифа.
Как могло случиться, что чужеземцы в сопровождении богатого каравана
пришли с далекого Востока нарочно для того, чтобы увидеть бедного еврейского
Младенца? На Востоке вся жизнь проходит под открытым небом, и слухи
о чудесном событии понеслись из домика в домик маленького Вифлеема.
Очевидно, имя Мессии и Освободителя было произнесено не раз. Иосиф
невольно почувствовал страх: жестокость Ирода и его коварство были
известны всем евреям.
И действительно, гроза надвигалась.
Видя, что волхвы не возвращаются и что расчеты его таким образом
рушились, Ирод пришел в ужасающую ярость. Он был рожден с душой царедворца:
искательный и приниженный со своими римскими повелителями, он жестоко
и повелительно относился к своим подданным. Злость была одной из отличительных
черт этой недоверчивой натуры; он успокаивался только тогда, когда
ярость его находила себе исход, а исход этот был всегда кровавый. Он
не изгонял, он убивал. Как только кто-либо покушался повредить его
власти, он немедленно казнил смертью.
Смертоубийство было главным орудием его царствования.
Не успев вступить на престол, он просит у Антония казни побежденного
Антигона: Антигон обезглавлен 29. Он приказывает
умертвить всех членов Синедриона, которые высказались против него и
его союзников во время осады Иерусалима. Ирод велел утопить в бане,
в Иерихоне, своего шурина Аристовула, сына Александры, и под самым
пустым предлогом отдал в руки палача восьмидесятилетнего Гиркана, последнего
из Асмонеев; он подозревал его в измене 30.
Несправедливому подозрению подверглась также и жена его, Мариамна:
и она должна умереть. Интриги Ферора и Саломеи возбудили также его
недоверие по отношению к двум его сыновьям, Александру и Аристовулу,
и он велел задушить их 31. С
наступлением старости его жестокость и подозрительность усиливаются.
Фарисеи, выведенные из себя его антирелигиозной и антинациональной
политикой, составляют против него заговоры и поднимают восстания:
он схватывает двух вождей их, Иуду и Матфея, и сжигает их живыми 32.
Когда он увидел, что весь Иерусалим пришел в волнение при мысли о
родившемся Освободителе, старый деспот принял быстрое решение: «Схватить
Его и умертвить». Но как найти Младенца? Напрасны все усилия и труды
приспешников свирепого Ирода. Во всем Вифлееме начинаются тайные розыски.
Ярость Ирода росла по мере того, как обнаруживалась тщетность этих
розысков. Тогда мучитель не остановился перед последней, ужасающей
душу мерой. И вот человек, чье царствование ежегодно отмечалось кровавым
убийством, человек, повелевший перед самой своей смертью лишить жизни
родного сына, и который, боясь, что его смерть никем не будет оплакана,
и чувствуя ее приближение, приказал умертвить в Иерихонском цирке
главнейших своих военачальников, — этот человек издал приказ умертвить
всех грудных младенцев в Вифлееме и его окрестностях.
В этом повелении полностью выразился тиран: злобный, свирепый, кровожадный.
Холм, на котором покоится Рахиль, был весь залит слезами и кровью.
Долины огласились отчаянными воплями и жалобами матерей. Надо знать,
что такое траур на Востоке, надо слышать вопли и рыдания над свежевырытыми
могилами для того, чтобы представить отчаяние этих женщин, не в силах
утешиться в смерти своих детей. Умертвив всех грудных младенцев в
Иерихоне, Ирод успокоился. Он думал, что уничтожил в самом зародыше
все возраставшие народные надежды.
Но он ошибался.
Ироду удалось только озарить кровавым ореолом колыбель Иисуса. Теперь
его сопровождает целая фаланга безгрешных, невинных мучеников. За этими
невинно избиенными последуют целые легионы других жертв. Путь Христа
среди человечества — кровавый путь. Все, кто пожелает следовать за
Христом, подвергнется убийственному преследованию в этом ужасном мире,
где никому не оказывалось такого сильного сопротивления, как самому
Богу.
Иисус избежал ярости Ирода.
По уходе волхвов Иосиф снова получил во сне повеление Божие. Тот же
голос, который говорил с ним во сне накануне его брака, сказал ему
и теперь:
«Встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет и будь там,
доколе не скажу тебе; ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить
Его 33.
Иосиф встал, взял Младенца и Мать Его и ночью бежал в Египет.
Евангелия ничего не говорят нам ни о каких бы то ни было инцидентах
во время этого продолжительного путешествия, ни о том месте, где поселились
беглецы. Упоминается только время, которое они прожили в Египте: они
пробыли там до самой смерти Ирода.
В противоположность Евангелиям, легенды дают свободный полет своей
фантазии, и апокрифы полны самых чудесных описаний, относящихся к
этому периоду изгнания Младенца Иисуса. Хищные звери, львы и пантеры,
по их словам, делаются при Нем смирнее ягнят; пальмы склоняют пред
Ним свои вершины, на пути Его внезапно вырастают цветы, среди дикой
пустыни вдруг начинает бить ключ, чтобы Он имел возможность утолить
жажду, дорога сокращается, пространства исчезают, идолы падают и разбиваются
при Его приближении, бесы обращаются в бегство, бесноватые излечиваются,
и Божественный Младенец не перестает являть вокруг Себя чудеса, свидетельствующие
о том, что Он — Бог 34.
История не может допустить этих странных рассказов; они никогда не
были освящены Церковью. Предания, относящиеся к глубокой древности
и сохранившиеся в Церкви Коптов в Египте, сообщают, что Святое семейство
остановилось под сикоморами Гелиополиса, близ источника Матареи, и
вначале жило в предместье Мемфиса в старом Каире. Там и теперь еще
стоит древняя церковь, выстроенная в память пребывания в этом месте
Иисуса. За ней смотрят копты-христиане и всегда укажут в подземелье
на три арки, посвященные Иисусу, Марии и Иосифу.
Бегство в Египет не только спасло жизнь Иисуса от угрожавшей ей опасности,
оно восстановило также вокруг Него и Его имени тишину, которой уже
не суждено нарушиться до наступления великой борьбы.
Звезда волхвов исчезла, пророческие голоса смолкли, небеса закрываются;
смиренная семья затерялась в толпе, и только отец и Мать хранят тайну
Иисуса, как глубоко сокрытое сокровище.
В следующем (750—751) году Ирод умер. Тем не менее Иосиф, поселившийся
со своей семьей в еврейской колонии в Мемфисе, по-видимому, не спешил
вернуться в Иудею. Только по новому слову Божию он опять решился возвратиться
в землю Израильскую и перешел границы Египта с Матерью и Младенцем.
Но узнав, что Архелай, новый царь Иудейский, продолжает нечестивую
и гнетущую политику своего отца, Иосиф предпочел не селиться в Иудее 35.
Галилея и Перея были сравнительно в лучших условиях. Тетрархом их
был другой сын Ирода, Антипа 36. Этот правитель отличался мирным характером
и любил пышность. Он задумал построить два города, Тивериаду и Юлию,
и старался кротостью, либеральным образом правления, постройкой роскошных
публичных зданий и другими материальными выгодами привлечь к себе как
можно более жителей из соседних провинций.
Иосиф снова увидел сон, в котором ему было велено вернуться в Галилею.
Он вернулся в Назарет и снова поселился в нем. В этой-то маленькой
стране, презираемой всеми евреями до такой степени, что у них даже
существовала пословица, гласящая, что от Назарета не может быть ничего
доброго, — Иисус будет возрастать в неизвестности. Он будет называться
Назарянином. Название это 37 напоминает мысль
и одно из выражений, свойственных пророкам, когда они говорят о Мессии:
«Вот Муж, имя Ему ОТРАСЛЬ» 38.
«Восставлю Давиду Отрасль праведную» 39, —
сказал еще раньше Иеремия. А Исайя первый возвестил, что «произойдет
отрасль от корня Иесеевах» 40.
И действительно, давал ли когда-нибудь не только корень Давидов, но
и весь род человеческий, такой же, подобный Иисусу Назарянину чудесный
и цветущий отпрыск? 41
_____________________________
1 См. Приложение А.
2 Лука, II, 1, 2.
3 См. Приложение А.
4 Древн., XVIII, 2, 4.
5 Лука, II, 4.
6 По-еврейски: Бет-Леем — дом хлеба.
7 Лука, II, 6, 7.
8 Лука, II, 10—12.
9 Там же, 14.
10 Лука, II, 15—17.
11 Левит, XII, 3.
12 Исход, XIII, 2; Чис., XVIII, 15, 16.
13 Левит, XII, 6—8.
14 Лука, II, 26 и след.
15 Там же, 29 и след.
16 Там же, 34, 35.
17 Лука, II, 36 и след.
18 Там же, 39.
19 Матф., II, 22.
20 Иоанн, IV, 22.
21 Иоанн, I, 46.
22 Чис., XXIII, 7; Исайя, XII, 2; Иеремия, Х1ЛХ, 28; Иезек., XXV, 10.
23 См. Приложение А.
24 Чис., XXIV, 17.
25 Матф., II, 2.
26 Михей, V, 2.
27 Матф., II, 8 и след.
28 Там же, 11.
29 Древн., XV, 1.
30 Там же, 9.
31 Древн., XVI, 18.
32 Древн., XVII, 6.
33 Матф., II, 13.
34 Евангелие Иосифа Древодела, Евангелие Арабское
и др.
35 Древн., XVII, 13.
36 Там же, 11.
37 По-еврейски «Нетцер» (незер) — отпрыск, цветок.
38 Захар., VI, 12.
39 Иерем., XXIII, 5; XXXIII, 15.
40 Исайя, XI, 1.
41 Иеремия и Захария вместо слова «Нетцер» употребляют слово «Тецмах».
Разница только в выражении, смысл же остается один и тот же.
|