Луи Дюшен

История древней церкви

ПРЕДИСЛОВИE АВТОРА

Во времена гонения Диоклетиана, когда разрушали церкви, жгли священные книги, а христиан изгоняли или заставляли изменять вере, один из них, Евсевий, спокойно работал над составлением первоначальной истории христианства. Это не был человек выдающагося ума, но терпеливый, добросовестный труженик. Долгие годы собирал он материалы для задуманной книги; ему удалось спасти их от гибели и даже обработать их. Таким образом, Евсевий Кесарийский стал отцом церковной истории. Тем, кто принимается за тот же труд много времени спустя после него, и тоже в тяжелые дни, следует прежде всего вспомнить о нем и об его несравненных заслугах. Еслиб он не перерыл с беспримерной тщательностью палестинские библиотеки, где ученый Ориген и епископ Александр собрали всю христианскую литературу с древнейших времен, наши сведения о первых трех веках существования церкви ограничивались бы весьма малым. Благодаря ему мы можем не то, чтобы не жалеть о гибели всей этой литературы, но все-же составить себе понятие о ней по довольно значительным остаткам.

Однако Евсевий — не единственный наш источник. Некоторые из упоминаемых им древних книг дошли до нас; другие попали в свое время в руки неутомимых читателей, передавших потомству прочитанное, как св. Епифаний, Иероним и Фотий. История христианской литературы дрсвнейшей эпохи не является предприятием неосуществимым. Опыты подобного рода нередки. В Германии очень недавно появилась в этой области замечательная работа О. Барденгевера. Деятельный кружок Адольфа Гарнака уже лет тридцать собирает, как Евсевий перед гонением, материалы для великой общей сводной работы. Эти подготовительные работы становятся достояшем ученого мира благодаря периодическому изданию: Texte und Untersuchungen и в особенности благодаря опубликованию двух работ предварительного характера, посвященных вопросам о древнехристианской литературе в церковном предании и ее хронологии.

Эти работы, наряду с которыми можно бы назвать еще другие, вышедшие во Франции, Англии и Италии, очень много сделали для разъяснения древних памятников и их взаимного отношения. Критическая разработка документов сильно подвинулась вперед. В конце XVII столетия добросовестный и одаренный тонким критическим тактом Тильмон положил в основу Своих исследований самое тщательное изучение известных в его время источников. Он очень удивился бы, если бы воскрес и увидел все, что наука открыла после него.

Впрочем не следует думать, что успехи знания существенно или заметно изменили традиционные взгляды, выраженные им в его объемистых ученых трудах. Частичные результаты, добытые после стольких усилий и открытий, в общем ведут к оправданию взгляда ученых критиков времен Людовика XIV. Увлечение безрассудными системами, в которых особенно отличилась Тюбингенская школа, теперь прошло; правда, их место заступили другие, ибо человеческий ум всегда плодовит на странные теории, но существует среднее направление, представленное суждениями серьезных и здравомыслящих людей, и оно то становится авторитетом для всех спокойно судящих о предмете. Мне нет надобности говорить, что я считаю себя сторонником этого направления. Может быть, это — самообольщение, но я чувствую одинаковое отвращение к нелепостям иных теорий, как и иных легенд. Я даже думаю, что если бы пришлось выбирать, я бы все таки отдал предпочтение легендам, куда по крайней мере вложено немного поэзии и народной души.

Итак, успехи ученых изысканий могут служить мне оправданием в том, что я предпринимаю настоящий труд, — труд скромный, имеющий целью их изложение и популяризацию. Однако взялся я за перо только по совету и почти под давлением многих лиц; я вынужден был удовлетворить их желаниям, чтобы меня оставили в покое *){Я должен признаться, что мной руководило также желание изъять из обращения старый литографированный курс лекций, изданный лет тридцать тому назад и, казалось мнe, слишком устаревшим, чтобы не компрометировать моей репутации.}.

Эти лица не защитят меня от критики, так как большинство из них не причастны к литературной деятельности, но опытные и разумные люди извинят меня за то, что, желая сделать свою книгу более легкой для чтения, я не вдавался в критическия изыскакия и не заполонил своего труда библиографией. Они поймут также почему я не слишком долго останавливался на самых первых моментах истории христианства. Если бы я с должной обстоятельностью взялся за обсуждение вопросов, касающихся вообще основания церкви и первых шагов евангельской проповеди, то я слишком долго не подошел бы к ближайшему предмету моей книги. Всякой вещи свое время и свое место. Да простят мне также некоторое старание ограничить круг своей любознательности. Я очень уважаю людей, которые хотят все знать, и преклоняюсь перед изобретательностью, с какой они умеют расширять при помощи увлекательных гипотез кругозор точно проверенных данных. Я лично предпочитаю твердую почву; я согласен лучше идти не так далеко, но подвигаться более уверенным шагом, non plus sapere quam oportet sapere, sed sapere ad sobrietatem (не мудрствовать больше, чем сколько следует мудрствовать, но мудрствовать в умеренности).

Рим, 22-го ноября 1905 г.