Толковая Библия
или комментарий на все книги Св.Писания
Ветхого и Нового Заветов
под редакцией
А. П. Лопухина

Евангелие от Иоанна

ГЛАВА XVIII.

XVIII.

Взятие Иисуса Христа воинами (1—11).
Христос пред Анною и Каиафою (12—27).
Христос пред Пилатом (28—48).

1. Историю взятия Христа стражею и суд над Ним евангелист изображает отчасти сокращено по сравнению с синоптическими евангелиями, а в других случаях более обстоятельно, указывая на некоторыя опущенныя у первых евангелистов подробности этих событий. Так, он сообщает, что, по окончании прощальной беседы Своей с учениками, Господь вышел (из горницы, где происходила беседа) за поток Кедрон, о чем не упоминают синоптики. Кедрон был небольшой поток, протекавший по долине, находившейся между Иерусалимом и Масличною горою. Имя его с евр. значит «черный, мутный». Евангелист называет его потоком зимним (χείµαρооς), т. е. имевшим в себе воду только тогда, когда — зимою — шли дожди. Место, куда пошел Христос, евангелист называет садом, не приводя названия этого сада (Гефсимания — у первых евангелистов).

2. Евангелист отмечает, что этот сад как место, где Христос обычно останавливался раньше, при посещениях Иерусалима, был хорошо известен Иуде. Таким образом Господь явно не хочет принять никаких мер в ограждению от возможнаго нападения на Него врагов, руководимых Иудою: Он сознательно и добровольно дает Себя захватить врагам.

3. Члены синедриона, очевидно, успели убедить Пилата в особой опасности, какую представляло движение, поднятое Христом, и прокуратор (см. прим. к ев. Матф. XXII, 2) дал им отряд (σπεῖρα) солдат (часть когорты), к которому присоединились служители синедриона. Хотя было светло от луны, которая сияла тогда в полном виде, однако солдаты взяли с собою светильники для того, чтобы высмотреть весь сад, все уголки его.

4—5. Христос не ожидает, когда его найдут, а Сам выходит солдатам на встречу из того несколько уединеннаго места, где Он совершал Свою молитву (ср. Лук. XXII, 41). Спокойствие, какое обнаружил при этом Христос, евангелист объясняет тем, что Господь знал наперед все, что с Ним будет.

6—9. Когда находившиеся по близости в Христу солдаты и служители синедриона услыхали из Его собственных уст, что пред ними стоит Иисус Назорей, то они испугались, отпрянули назад и повалились на землю. Вероятно, более всего испугались и произвели род паники служители — Иудеи, которым, конечно, припомнились разсказы о чудесах Христа и которые могли опасаться, что Христос поступит с нами, как некогда пр. Илия поступил с воинами, пришедшими схватить его (4 Цар. I, 10). Иоанн отмечает при этом, что Христос требует, чтобы воины не трогали Его учеников: так исполнилось слово Его, высказанное в первосвященнической молитве (XVII, 12; ср. VI, 39). Причина, по какой Христос не хотел, чтобы с Ним вместе взяли и учеников, была конечно та, что они должны были продолжать Его дело после Него, — да они еще и не были готовы к перенесению страданий.

10—11. Повторяя здесь разсказ синоптиков об отсечении мечем уха архиерейскому рабу, Иоанн прибавляет, что это сделал именно ап. Петр и что рабу было имя Малх (имя это не Иудейское, а арабское и, вероятно, этот раб был родом язычник). Замечание Христа ап. Петру первою своею половиною сходно с тем, что имеется у ев. Матфея (XXVI, 52), вторая же его половина хотя и содержит в Себе мысль, подобную мысли, выраженной у Матф. (XXVI, 54), однако для человека, которому было известно о молитве Христа в Гефсимании, оно должно было напомнить именно то, что говорил в то время Христос (Лук. XXII, 42).

12—14. Ев. Лука говорит, что Христа повели из Гефсимании в дом первосвященника (XXII, 54), Ев. Марк (XIV, 53) — к первосвященнику, и ев. Матфей — к первосвященнику Каиафе (XXVI, 58). Иоанн сообщает здесь более точныя сведения. Не к Каиафе прямо, не к первосвященнику повели Христа, а к тестю тогдашняго первосвященника Каиафы, Анне (по еврейскому произношению — Анан). Анна сам был с 6-го по 15-й год по Р. X. первосвященником и пользовался уважением со стороны членов синедриона и особенно со стороны Каиафы, который отвел ему особое помещение в первосвященническом доме. Прежде чем представить Христа на суд синедриона Каиафа стал допрашивать Его в помещении Анны (как видно из особенно настойчиваго упоминания Иоанна о том, что первосвященником тогда был Каиафа, Он и далее под первосвященником, который допрашивал Христа у Анны, разумеет очевидно, Каиафу).

15—18. От Христа мысль Иоанна переходит к ап. Петру, к его отречению. Синоптики все три отречения Петра изображают без промежутков (только ев. Лука) сообщает, что между вторым и третьим отречением прошло около часу — XXII, 59), но Иоанн говорит, что первое имело место тотчас по вступлении ап. Петра во двор первосвященника, а второе и третье — уже по окончании допроса у Анны, когда Христа повели к Каиафе. — С Петром вместе вошел и другой ученик: то был, по объяснению отцов и учителей Церкви, (Злат., Феодорита, Кирилла Алекс., Ефрема) сам Иоанн, вообще избегающий называть себя по имени). Цан видит здесь обозначение ап. Иакова, брата Иоанна, но доказательсгва, какия он здесь приводит, мало убедительны 1). Собственно этот-то ученик и ввел во двор ап. Петра, будучи лично знаком с первосвященником. Привратница знала, что Иоанн был учеником Христа, и потому спросила ап. Петра: «и ты не из учеников ли этого человека»? Она выражает здесь свое удивление по поводу того, что нашелся еще один человек, который решился вместе с своим учителем идти на явную опасность. Ап. Петр необдуманно дает отрицательный ответь на вопрос привратницы, не придавая важности вопросу рабыни. Затем он подходит к костру погреться вместе с рабами и слугами.

19—21. Каиафа хочет сделать Христу предварительный допрос, но Христос отказывается ему давать какия либо разъяснения о Своем учении: вся Его деятельность прошла совершенно открыто для всех 1). Он не собирал народ на какия нибудь тайныя совещания 2) (отсюда можно заключить что первосвященник хотел придать делу Христа политическую окраску).

22—23. Один из служителей, сопровождавших Христа, желая угодить первосвященнику, нанес Христу удар по щеке. Это был крайне гнусный поступок: бить подсудимаго считалось недопустимым даже у варваров. Но здесь исполнилось предсказание пр. Михея: «тростью будут бить по ланите Судью Израилева» (Мих. V, 1). Христос однако не оставляет без ответа нелепый поступок слуги. Из этого можно заключать, что заповедь Христа о непротивлении злу (Матф. V, 39) нельзя понимать так буквально, как ее некоторые понимают: Христос требует, чтобы Его наказывали по закону, а не произволу. И если Иоанн приводит это требование Христа, высказанное по поводу только одного удара, нанесеннаго Христу, то этим Он хочет указать на произвол, какой проявили по отношению ко Христу иудейския власти и все неверующее иудейство вообще.

24. Евангелист, сообщая, что Анна послал Христа к Каиафе, понидимому предполагает, что Каиафа еще не допрашивал Христа. Но выражение: «к Каиафе» означает: «в жилище Каиафы». (ср. выражение: «к тебе» в 1 Тим. III, 14 т. е. в Ефес, или: «чрез вас» во 2 Кор. I, 16, т. е. чрез Коринф). А прибавка: «первосвященнику» в самом конце стиха (по греч. тексту) указывает на то, что теперь Христос отправлен был к Каиафе уже на формальный суд 1).

25—27. Петр между тем продолжал стоять на дворе у костра (Иоанн вероятно последовал за Христом сначала к Анне, а потом к Каиафе). Тут Он подвергается новой опасности. Слуги, видя между собою незнакомаго им человека, естественно предположили, что он из числа учеников Христа и спросили его об этом. Петр, уже однажды ответив на этот вопрос отрицательно (привратнице) и опасаясь, в случае если даст теперь ответ утвердительный, — что его уличат в противоречии самому себе и выведут отсюда нежелательныя для него заключения о нем, отрекается от Христа и во второй раз. Наконец, когда один из служителей спросил Петра, не его ли он видел в саду со Христом — это был родственник Малха, то Петру для спасения себя ничего не оставалось делать как снова подтвердить свое отречение. Он мог полагать, на основании самаго тона вопроса, что при свете факелов слуга не ясно разглядел его лицо. — Разсказ об отречении Петра Иоанн заканчивает простым указанием на то, что непосредственно за отречением Петра пропел петух. Об этом он сообщает для того чтобы показать, как точно исполнилось пророчество Христа об отречении Петра (XIII, 39). Прочия подробности этого события, указываемыя синоптиками, Он опускает как известныя его читателям.

28. О суде над Христом у Каиафы Иоанн ничего не сообщает: об этом читателям было достаточно известно из синоптиков. Он прямо переходит к изображению суда над Христом у Пилата. Было утро, т. е. уже наступил день (ср. Лук. XXII, 66) примерно около 6-ти часов утра. Христа повели в преторию, т. е. в бывший дворец Ирода Великаго, где обыкновенно имели пребывание римские прокураторы, когда приезжали в Иерусалим. От этого дворца, находившагося на западной стороне города, доселе уцелела так называемая башня Давидова. — Евангелист замечает при этом, что иудеи не вошли в преторию, чтобы не осквернится, но сохранить себя в чистоте для вкушения Пасхи. В доме язычника Пилата, конечно, имелись кислые хлебы, а иудеи уже накануне Пасхи, именно 13-го Нисана обязаны были удалять из домов своих все заквашенное (Баженов стр. 127) как не соответствующее той чистоте, какую иудеи обязаны были сохранять во время Пасхи. Но что значит здесь выражение: «чтобы можно было есть Пасху?» Разве Пасха еще не была совершена? Из синоптических евангелий ясно видно, что Христос с Своими учениками Пасху уже совершил (см. Матф. XXVI, 17 и парал.). Как же могло случиться, что иудеи, приведшие Христа к Пилату, не совершили еще Пасху? На этот вопрос толкователи дают различные ответы. Одни (напр. Lambert. The Passover. — Journal of Thel. St. Jon 1903) утверждают, что y иудеев не было точно установленнаго времени для совершения Пасхи, и Христос совершил Пасху в обычное время, тогда как представители иудейства, руководясь более точными, по их мнению, календарными исчислениями, справляли в тот год Пасху днем позже чем простой народ. Проф. Хвольсон (последняя пасхальная вечеря I. Христа. — Христ. Чтение 1875 и 1878 г.) прибавляет к этому, что Христос поступил совершенно правильно, совершив Пасху 13-го Нисана, потому что в год смерти Иисуса Христа 14-е Нисана совпало с пятницей, в которую нельзя было закалать пасхальнаго агнца вследствие столкновения ея с субботой. Поэтому заклание пасхальнаго агнца было для всех евреев перенесено на 13-е, т. е. на вечер четверга. Но в законе было сказано, чтобы пасхальный агнец был вкушаем до утра и только: число этого утра не было указано, и Христос, как и многие другие евреи, вкусил агнца в тот же день, в какой этот агнец был заклан, именно 13-го, тогда как представители иудейства нашли более правильным вкусить агнца на другой день, т. е. 14-го вечером. — Иные (в последнее время особенно Цан) стараются доказать, что в разсматриваемом стихе нет и речи о вкушении пасхальнаго агнца. Выражение: «есть Пасху» означает будто бы вкушение жертвы, которая приносилась на другой день праздника Пасхи 15-го числа (это так называемая «Хагига»), и вкушение опресноков (Kommentar 3. Evang ïoh Стр. 621 и сл.). Наконец, многие из новейших толкователей (напр., Луази, Юлихер и др.) полагают, что Иоанн намеренно отступает здесь от правильной хронологии синоптиков, для того чтобы провести о том, что наш пасхальный агнец — Христос. По изображению его евангелия, Христос умирает в тот день и час, когда, по закону, был закалаем пасхальный агнец.

Из указанных объяснений наиболее правдоподобным представляется первое, по которому одни евреи совершали в год смерти Христа Пасху 13-го, а другие — 14-го Нисана. Принимая это объяснение, подтверждаемое вычислениями такого знатока еврейской археологии как проф. Хвольсон, мы вполне уясняем себе, почему на другой день после вкушения Христом Пасхи, синедристы находят возможным для себя устраивать суд и казнь над Христом, почему Симон Киринейский только еще возвращается с работы (Марк. XV, 21), жены приготовляют ароматы (Лук. XXIII, 56),. Иосиф Аримафейский находит где купить плащаницу (Матф. XV, 46). Для многих праздник еще не начался и разныя лавки с товарами еще были открыты. Предание христианской Церкви также подтверждает правдоподобность такого объяснения. Напр. св. Климент Алекс. прямо говорит, что Господь совершил Пасху 13-го Нисана — днем ранее законнаго срока (у Баженова стр. 126). И в христианских церквах востока в древнее время — до конца второго века — Пасху праздновали 14-го Нисана, посвящая ее воспоминанию дня смерти Христа и, след., полагали, что Христос совершил Пасху 13-го Нисана. Наконец и еврейское предание сообщает, что Иисус был распят накануне пасхальнаго праздника (там же стр. 135.) 1) Таким образом мы с достаточным основанием можем оказать, что Иоанн точнее определяет здесь хронологическия отношения, чем синоптики, по которым дело представляется так, будто бы Христос вкусил Пасху в тот день, в который ее вкушали все Иудеи.

29. Снисходя к предразсудку Иудеев, Пилат вышел к ним из дворца и остановился на площадке лестницы, которая вела во дворец. Хотя, конечно, ему уже было доложено о Христе в то время, когда члены синедриона испрашивали у него военный отряд для взятия Христа в саду (о том, что Пилат знал о Христе, говорит и разсказ ев. Матфея о сновидении жены Пилата гл. ХХУІІ-й, 19), тем не менее Пилат, по обычаю римскаго судопроизводства, обращается к Иудеям с требованием — точно формулировать свое обвинение против Христа.

30. Иудеи однако не хотят, чтобы Пилат с своей стороны производил судебное разбирательство по делу, которое они уже решили. Для него, по их мнению, уже должно быть вполне достаточно того, что они осудили Христа как злодея. Пилату остается только произнести над Ним приговор, в силу котораго Он должен быть казнен.

31. Сначала Пилат поддерживает свое судейское достоинство и отказывается сделать то, чего от него требовали Иудеи, т. е. постановить приговор на оснований голословнаго осуждения. Если Иудеи — такова его мысль — не хотят признавать его права производить суд, то пусть судят Христа сами: Иудеи тогда сознаются, что они пришли к Пилату для того, чтобы получить смертный приговор Христу, так как сами они лишены были права постановлять такие приговоры. (Если впоследствии они всетаки казнили архидиакона Стефана при Понтии Пилате — Деян. гл. VII-я, — то это было сделано противозаконно, во время народнаго смятения). 32. Настойчивость, какую проявили Иудеи в отношении к своему требованию, чтобы именно Пилат постановил приговор о Христе, а с другой стороны слабость, какую показал далее Пилат в отношении к Иудеям, должны были послужить к осуществлению предсказания Христа о роде Своей смерти (Иоан. VII, 32 и сл.). Если бы Пилат решительно отказался судить Христа, настоял бы на своем первом решении (ст. 31), то раздраженные Иудеи и сами бы казнили Христа, но уже просто побили бы Его камнями как богохульника с их точки зрения, и чрез это не исполнилось бы пророчество Христа о том, что Его вознесут от земли — конечно, прежде всего на крест (см. объяснение к ев. Иоан. III, 14 и XII, 32). Только с осуждением Христа на римском суде Ему предстояло распятие на кресте.

33. У евангелиста Иоанна является довольно непонятным, почему Пилат, призвавши Иисуса в преторию, спрашивает Его: «Ты царь иудейский?» Но из ев. Луки мы узнаем, что этому вопросу предшествовало обвинение Христа со стороны иудеев в том, что Он возмущает народ, называя Себя царем иудейским (Лук. XXIII, 2). Пилат не мог, конечно, при этом не вспомнить и о том, что он сам же дал воинов для того, чтобы схватить Иисуса. Под влиянием иудейских наветов, он мог придти к той мысли, что под видом учителя религии в лице Иисуса выступил возмутитель народа против римскаго владычества.

34. Христос не отвечает прямо на вопрос Пилата, а Сам его спрашивает. Пусть Пилат скажет, что побудило его спросить у Христа о том, царь ли Он иудейский? От выяснения мотива, которым руководился в этом случае Пилат, будет зависеть и ответ, какой ему даст Христос. Иначе, конечно, нужно отвечать, если вопрос предложен с точки зрения римлянина, иначе, — если Пилат в этом случае повторяет мнение иудеев.

35. Пилат прежде всего отрицает всякую связь своего вопроса с иудейскими мнениями о Христе как о царе. Для него лично не может быть и вопроса о том, царь пред ним или нет. Этот несчастный Иисус, человек не имеющий никаких признаков внешняго царскаго величия, конечно, не царь! Мысль о царском достоинстве такого несчастнаго может придти в голову только увлеченному своими религиозными мечтами иудею. «Разве я иудей»? — спрашивает Пилат. Значит, если он предложил Христу означенный вопрос, то — не от себя: он повторил только то, что слышал от иудеев. Как прокуратор, он обязан разобрать жалобу, какую принесли ему на Христа иудеи. «Что ты сделал»? т. е. какими поступками ты подал иудеям повод обвинять тебя в замыслах на достижение царской власти?

36. Христос отвечает Пилату, что ему, как представителю римской власти, власть, на которую заявляет Свои права Христос, не представляет опасности. Царство или власть Христа не от этого мира или не отсюда. Оно — небеснаго происхождения (ср. III, 5) и должно утвердиться на земле не теми средствами, какими обыкновенно основываются и утверждаются земныя царства: у Христа нет сильных сторонников, которые бы могли произвести политический переворот в Его пользу. Самая выдача Христа иудеям не могла бы состояться без сильнаго сопротивления со стороны Его приверженцев, если бы такие у Него были в достаточном числе. (Ныне = очевидно).

37. Пилат понял, что Христос не имеет никакого намерения выступить в качестве претендента на престол иудейский. Но в тоже время он слышал, что Христос всетаки не отказывается от той мысли, что Он — царь. Поэтому он и спрашивает Христа: «итак ты царь»? (лучше перевести: «всетаки же ты царь»). Может быть, этим вопросом Пилат хотел дать понять Христу, что Ему лучше бы не настаивать на Своем притязании на какое то неизвестное царство, которое не принадлежит к этому миру… Христос отвечает на это утвердительно: «ты говоришь» (ср. ответ Христа Иуде на тайной вечери: «ты сказал» — Матф. XXVI, 25) 1). При этом Христос Свой утвердительный ответ обосновывает выражением Своего самосознания: «ибо (так правильнее перевести стоящую здесь частицу ὃτι, переведенную в русском тексте союзом «что»). «Я Царь». Но чтобы более разъяснить Пилату характер Своего царства, Христос дает теперь положительное описание Своего царства (ранее, в 36-м ст. дано только отрицательное определение царства Христова). Христос родился, т. е. исшел от Отца (ср. XVI, 28) и пришел в мир, т. е. выступил в мире не для того, чтобы обычными земными средствами приобрести власть над людьми, а для того чтобы свидетельствовать об истине и этим проповеданием истины приобретать для нея подданных 2). Такие подданные могут найтись не только между иудеями, но и между всякими народами: всякий, кто не утратил стремления к истине — след. и язычник Пилат — может понять Христа — проповвдника истины. Христос таким образом подал здесь Пилату руку, чтобы направить его на истинный путь, приглашал его ознакомиться с Его учением.

38. Пилат, очевидно, принадлежал к тем римлянам, которые уже утратили веру в существование истины. Это был скептически настроенный, индифферентный к истине чиновник, который привык видеть везде только ложь, неискренность и полное презрение к требованиям справедливости. В его время в Риме царили взяточничество и продажность, всякий старался только о том, как бы нажить себе состояние, и не разбирал при этом средств. Философия оправдывала такой способ действий, утверждая, что в мире нет ничего достовернаго: «только и верно то, — говорил напр. Плиний, — что нет ничего вернаго». Поэтому и Пилат не желает ничего слышать об истине. «Что есть истина?» т. е. истина только мечта. Стоит ли из за нея бороться, идти на смерть? И Пилат, не ожидая ответа — (ибо что мог ответить ему этот, по его мнению, энтузиаст—мечтатель? разсудил Пилат), — прокуратор вышел к иудеям и заявил им, что не нашел никакого повода к тому, чтобы подвергнуть Иисуса наказанию.

39. Что должен был сделать теперь Пилат? Или потребовать от иудеев более обстоятельнаго донесения о преступлениях Христа, или же взять Иисуса под свою защиту. Но то и другое показалось ему неподходящим: первое потому, что иудеи, очевидно, оказали уже все, что имели сказать против Иисуса, а второе в виду опасности возмущения раздраженных иудеев. Поэтому Пилат избирает средний путь: пусть иудеи останутся при своем мнении об Иисусе как преступнике, но пусть при этом удовлетворят и желанию прокуратора — пусть этого преступника простят для праздника. Ведь у них есть обычай просить ежегодно отпускать на свободу, ради праздника Пасхи, одного из осужденных римскою властию преступников. Пилат теперь согласен помиловать Иисуса, котораго он здесь иронически называет царем иудейским.

40. Но иудеи не пошли на такой компромисс: они потребовали, чтобы Пилат для праздника отпустил другого преступника — разбойника Варавву. Иоанн здесь передает события очень кратко. Так Он говорит, что требование об отпущении Вараввы было уже вторичным (опят), а ранее сам об этом требовании не упоминает. Очевидно, что он не хотел подробно передавать то, что уже передано у синоптиков (см. Марк. XV, 6—15; Матф. XXVII, 15—26), но не мог ничего не сказать и о требовании иудеев относительно Вараввы: это нужно было для выяснения дальнейшаго поведения Пилата.