И. П. Реверсов.

Апологеты. Защитники Христианства.

Ермия Философа осмеяние языческих философов

Апостол Павел в послании к Коринфянам возвещает: «Премудрость мира сего есть глупость в очах Божиих» (1 Кор. 3, 19), и это сказал он не мимо истины, ибо философы, излагая свои учения, не согласны между собою ни в словах, ни в мыслях. Так, одни из них душу человеческую признают за огонь, как Демокрит; другие — за воздух, как стоики; иные за ум, иные за движение; другие — за испарение, другие за силу истекающую из звезд, другие за число, одаренное силою движения, как Пифагор и т.п. (гл. 1). Далее, одни говорят, что природа души бессмертна, другие, — что она смертна, третьи, — что она существует на короткое время; одни низводят ее в состояние животных, другие — разлагают в атомы; одни утверждают, что она переходит в тела трижды, другие назначают ей такое странствование в продолжение трех тысяч лет. Как назвать эти мнения? Не глупостью ли, или безумием, или нелепостью, или всем этим вместе? То я бессмертен, и радуюсь; то я смертен и плачу; то разлагают меня на атомы; я становлюсь водою, становлюсь воздухом, становлюсь огнем; то я не воздух и не огонь, но меня делают зверем, или превращают в рыбу, и я делаюсь братом дельфинов. Смотря на себя, я прихожу в ужас от своего тела, не знаю, как и назвать его, человеком ли, или собакой, или волком, или быком, или птицей, или змеем, или драконом, или химерою. Те любители мудрости превращают меня во всякого рода животных, в земных, водяных, летающих, многовидных, диких или домашних, немых или издающих звуки, бессловесных или разумных. Я плаваю, летаю, парю в воздухе, пресмыкаюсь, бегаю, сижу. Является, наконец, Эмпедокл, и делает из меня растение» (гл. 2).

Еще больше разногласия и взаимоотрицания находит Ермий в философских понятиях о мире и Боге. Он указывает, что Анаксагор за начало всех вещей считает ум, Парменид — единое, вечное, беспредельное, неподвижное и совершенно равное себе, Анаксимен — воздух, Эмпедокл — ненависть и любовь, Фалес — воду, Анаксимандр — вечное движение, Архелай — теплоту и холод, Платон в начале всех вещей ставит Бога, материю и идею, Аристотель — два начала: одно деятельное, а другое страдательное, Ферекид — Зевса, Хфонию и Кроноса, понимаемых в смысле эфира, земли и времени, Левкипп — атомы, Демокрит — сущее и несущее (полноту и пустоту), Клеанф — Бога и материю. Карнеад и Клитомах учат, что природа вещей непостижима; Пифагор говорит, что начало всех вещей есть единица, а из ее разнообразных форм и чисел происходят стихии. Эпикур указывает на недостаточность Пифагоровского измерения единицею, так как кроме этого мира есть множество других беспредельных миров (гл. 3-10).

Излагая разнообразнейшие философские взгляды, Ермий картинно изображает, как он, усвоив каждое новое учение, увлекался им и признавал его истинность, но потом, после знакомства с другими учениями, отвергал прежние и отдавал предпочтение новейшему из них, пока, наконец, от разнообразия полученных идей и впечатлений у него не закружилась голова. Кроме того, он отмечает смешные стороны в жизни философов, например, что Эмпедокл бросился в вулкан Этну, Клеанф нашел смерть на дне колодезя, а пифагорейцы отличались важностью и молчаливостью, учение свое передавали, как таинства, и главным доказательством его истинности выставляли то, что это «сам Пифагор сказал». От такой своеобразной манеры рассказа сочинение Ермия читается легко и с интересом.

В заключение он говорит: «Все это я высказал с тою целию, чтобы видно было, как философы противоречат друг другу в мнениях, как исследования их теряются в бесконечности, ни на чем не останавливаясь, и как недостижима и бесполезна цель их усилий, не оправдываемая ни очевидностью, ни здравым разумом» (гл. 10).