Христианская   библиотека 
Главная Именной указатель Систематический указатель Хронологический указатель Книги в архивах
 

Климент Александрийский

Строматы

 

КНИГА ТРЕТЬЯ

III

Маркион и некоторые философы о том,
что рождение и жизнь — это страдание и зло
 

(12,1) Но и Платон собственной персоной, и пифагорейцы, как и Маркион после них (хотя последний был далек от утверждения, что все жены должны быть общими) полагали, что рождение есть зло. Последователи Маркиона считают природу злой на том основании, что материя является злом, поскольку произошла от неправедного демиурга. (2) По этой причине, не желая наполнять космос, созданный демиургом, они воздерживаются от брака. Они противятся собственному творцу и стремятся к другому Богу, именуемому благим, а не к тому, который, как они говорят, является богом иного типа. По этой причине они не желают оставлять что-либо после себя на этой земле и воздерживаются вовсе не по своей воле, но скорее из ненависти к творцу и из нежелания пользоваться его творениями. (3) Однако, отказываясь от божественных даров, они непоследовательны в своей нечестивой теомахии. Ведь не желая размножаться, они все же едят созданную им пищу и дышат его воздухом. Наконец, они сами являются его творениями и живут здесь. Поэтому, даже получив по их словам иное Евангелие, открывающее гносис, они должны почитать господина этого мира хотя бы за то, что они получили это откровение здесь, на этой земле.

(13,1)  Но более подробно об этом пойдет речь позже, в связи с доктриной о первоначалах.[24] Вышеупомянутые философы, у которых последователи Маркиона позаимствовали свою нечестивую доктрину о том, что рождение есть зло, хвастаясь тем, что это их изобретение, в действительности учили не о том, что оно есть зло по природе, но только для той души, которая способна различать истину. (2) Они учат о том, что душа имеет божественное происхождение, и низвергается в этот мир в наказание; поэтому воплотившаяся душа нуждается, по их представлению, в очищении. (3) И учение это принадлежит вовсе не последователям Маркиона, но тем, кто учит, что души нисходят в тела, меняют свою оболочку и перевоплощаются. Но и об этом мы также расскажем позже, когда речь пойдет о душе.[25]

(14,1) Гераклит, несомненно, считает рождение злом, так говоря: «Будучи рожденными, они стремятся жить и достигнуть своей доли (скорее, успокоения), да еще и оставляют после себя детей, чтобы осуществилась и их доля».[26] (2) С ним согласен и Эмпедокл, так говорящий:

   Заплакал я и зарыдал, увидев неизвестную страну.

И далее:

Из живых творила она [ненависть] мертвых, меняя их форму.

И еще:

О горе! Жалкий смертных род и злосчастный!

Из каких раздоров родились вы и стонов! [27]

(3) Сивилла говорит подобное же:

Люди смертные и телесные, вы — ничто! [28]

И поэт вторит ей:

Всех порождений земли человек скоротечней. [29]

(15,1) Теогнид считает рождение злом, так говоря:

Живущим на земле лучше бы не родиться,

не видеть солнца свет. Рожденным же

скорее бы пройти через врата Аида. [30]

(2) Трагик Еврипид вторит ему:

Надлежит собираться вместе и оплакивать

рождение человека и все его ожидающие беды.

Напротив, когда человек мертв и свободен от трудов,

нам следует провожать его с радостью. [31]

(3) Нечто подобное говорит он и в другом месте:

Кто знает, может жизнь — это смерть,

а смерть — жизнь. [32]

(16,1) Кажется и Солон у Геродота говорит подобное же: «О Крез, каждый человек — это лишь игра случая».[33] Миф и Клеобиде и Битоне также отрицает жизнь и воспевает смерть.[34]

(2) «Листьям подобен человеческий род», — говорит Гомер.[35] (3) А Платон в Кратиле приписывает Орфею учение о том, что душа помещается в тело в наказание. Вот его слова: «Некоторые считают, что [тело] — это гробница (sh~ma), в котором душа ныне пребывает. (4) Через него она выражает (shmai>nei) то, что в силах выразить, поэтому оно справедливо называется надгробным знаком. Этот термин установили, судя по всему, последователи Орфея, которые учили, что так душа отбывает наказание за то, что она совершила».[36] (17,1) Заслуживает упоминания и следующее суждение Филолая. Этот пифагореец говорит следующее: «Древние теологи и провидцы свидетельствуют, что душа заключена в тело за какие-то прегрешения и похоронена в нем как в гробнице».[37] (2) Но ведь и Пиндар, говоря об элевсинских мистериях, добавляет:

Блажен тот, кто видел это,

пребывая еще на земле,

ведь он видел конец жизни,

знает он и начало, дарованное богом.[38]

(3) Об этом же, ничуть не сомневаясь, пишет и Платон в Федоне: «Те, кому мы обязаны учреждением мистерий не иначе как» и т.д. до слов «поселятся среди богов».[39] (4) Что вы скажете и о следующих его словах: «До тех пор, пока мы имеем тело и наша душа соединена с этим злом, мы не в силах постичь предмет нашего желания адекватно»?[40] Не намекает ли он вполне ясно на то, что рождение есть величайшее из зол? (5) Тому свидетельство и сказанное далее: «Все те, кто действительно стремится к философии, хотя об этом обычно и забывают, практикуют не что иное, как науку умирания и смерти».[41] (18,1) И далее: «…пребывая здесь, душа философа проявляет крайнее пренебрежение к телу, стремится покинуть его и остаться наедине с собой».[42] (2) Сказанное перекликается со словами божественного апостола: «Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?»[43], если только он не выражается метафорически, называя телом смерти здравый смысл тех, кто обратился ко злу. (3) Еще Платон, задолго до Маркиона, в первой книге Государства призывал воздерживаться от сексуального общения как причины рождения. (4) Сказав о зрелом возрасте, он добавляет: «Уверяю тебя, после того, как во мне увяли телесные желания, я нахожу большее удовольствие в беседе». (5) О занятиях любовью далее говорится следующее: «Что ты, дорогой друг! Я бы получил огромное удовольствие, избавившись от них как от безумного и лютого деспота».[44] (19,1) И еще одно место из Федона, где говорится, что рождение есть зло: «Тайное знание учит, что человек прибывает здесь как в темнице».[45] (2) И еще: «Те же, которые прожили свою жизнь свято, освобождаются от всего земного и избавляются от него как от оков, достигая чистых небесных чертогов».[46] (3) Но даже учитывая это, он считает устройство мира хорошим: «Не следует самостоятельно освобождаться из этой темницы и бежать».[47] (4) Короче говоря, он не дает никаких оснований Маркиону считать, что материя есть зло, и отзывается об этом мире вполне почтительно: «Все благое происходит от самого создателя, все худое и неправедное на небе берет свое начало из предшествующего состояния. Именно от него мир и все живое унаследовали эти качества».[48] (20,1) Далее это еще более проясняется: «Причиной тому были телесные элементы, присущие ему издревле от природы, поскольку прежде чем прийти к теперешнему космосу он был причастен великому беспорядку».[49] (2) Столь же сильно и в Законах сокрушается он о теперешнем состоянии человечества: «Боги сжалились над человеческим родом, рожденным для тяжких трудов, и учредили различные праздники как время отдыха от забот».[50] (3) В Послезаконии он объясняет и причины столь горестного состояния дел: «Рождение с самого начала тяжело для всякого живого существа, начиная от формирования зародыша, вынашивания, рождения, заканчивая ростом и воспитанием. Все это сопровождается бесчисленными трудами, и каждый согласится с этим».[51]

(21,1) Но разве не называет рождение смертью Гераклит, в полном согласии с Пифагором и Сократом в Горгие так говоря: «Наяву мы видим только смерть, во сне же — лишь сны».[52]

(2) Но достаточно об этом. Когда мы перейдем к рассмотрению учений о первоначалах, мы покажем противоречия между этими философскими загадками и мнениями Маркиона. Но и теперь, как мне кажется, ясно, что Маркион позаимствовал все эти «странные» (xe>nwn)[53] теории у Платона, признаться, однако, в этом не желая, да и понять не сумев.

(22,1) Продолжим наше рассуждение о самоконтроле. Мы говорили о том, что эллины высказывались о деторождении неодобрительно, косо смотря на неудобства и ним связанные, что дало повод последователям Маркиона это безбожно переврать, возводя хулу на создателя. (2) Сказано ведь в трагедии:

Смертному лучше не родиться вовсе.

В горестных муках рождаю я детей,

но мои порождения родятся тупицами.

Напрасны стенания! Я вижу ублюдков,

лучших же теряю. Но даже если они выживают,

мое бедное сердце вечно сжимает страх.

Какой в этом толк? Где найти силы

все это вынести одной душе? [54]

(3) И далее, в том же духе:

Раньше считала, также и думаю ныне:

Видя те муки, на какие мы их обрекаем,

не к чему людям рождать детей. [55]

(4) А в следующих строках причиной всех зол он определенно считает первопричину:

Рожденный для несчастий и бед,

ставший человеком и принявший жизнь,

полную несчастий, от того, кто смертным дал

весь этот воздух, что поддерживает жизнь,

смертный, поступай, как тебе надлежит. [56]

(23,1) Нечто подобное он преподносит и здесь:

Никто из смертных

не богат счастьем,

никто даже не рожден без мук. [57]

(2) И далее:

О сколько злоключений подстерегают смертных,

бесчисленны их виды. Нет им конца.[58]

(3) И еще:

Из всего, что досталось человеку в удел,

нет ничего, приносящего счастья вполне. [59]

(24,1) Именно по этой причине пифагорейцы, как говорят, воздерживались от сексуального общения. По-моему же, они допускали половое сношения для того, чтобы родить детей, и стремились ограничить сексуальные удовольствия после того, как оно осуществилось. (2) Именно поэтому они налагали запрет на потребление в пищу бобов, а не потому, что они ведут к вздутию живота, несварению, плохим снам или похожи на человеческую голову:

Есть бобы — значит поедать головы своих родителей. [60]

Отнюдь. Запрет налагался потому, что считалось, что бобы приводят к бесплодию у женщин. (3) Теофраст, во всяком случае, писал в Причинах роста, что стручки бобов, разбросанные вокруг корней молодых деревьев, приводят к усыханию ростков, а птицы, которые обитают в жилищах, также становятся бесплодными, если долго питаются бобами.[61]

________________________________

[24] Неоднократно обещанная, но так и не написанная часть «Стромат».

[25] Cр. Строматы V 88.

[26] Heracleitos, fr. 99 (Marcovich), 20 DK.

[27] Фрагменты из поэмы Эмпедокла «Очищения» (fr. 118, 125, 14 DK).

[28] Oracles Sibyll., fr. 1, 1.

[29] Одиссея XIII 130.

[30] Theognidea, 425—427.

[31] Euripides, Cresphontes, fr. 449.

[32] Euripides, Polyidos, fr. 638.

[33] Неточная цитата из Геродота (I 31).

[34] Там же. В этой известной истории Солон называет Клеобида и Битона счастливейшими из людей, поскольку в ответ на молитву матери даровать ее сыновьям наивысшее благо, доступное людям, богиня послала им смерть во сне.

[35] Илиада VI 146.

[36] Платон, Кратил, 400 b-c. Цитата не вполне точна.

[37] Philolaus, fr. 14 DK, cр. Платон, Горгий, 493 a.

[38] Pindar., fr. 137 a Schroeder.

[39] Те, кому мы обязаны учреждением мистерий, не иначе как еще в древности поняли намек о том, что непосвященный в Аиде будет валяться в грязи. Посвященный же поселится среди богов (Федон, 69 с).

[40] Федон, 66 b.

[41] Федон, 64 a.

[42] Федон, 65 c-d.

[43] Рим. 7: 24.

[44] Государство I 328 d, 329 c.

[45] Федон, 62 b.

[46] Cf. Федон, 114 b-c (текст у Климента несколько изменен).

[47] Федон, 62 b.

[48] Политик, 273 b-c (с небольшими изменениями).

[49] Политик, 273 b. (Этот пассаж у Платона непосредственно предшествует предыдущему.)

[50] Законы, II 653 c-d.

[51] Послезаконие, 973 d.

[52] Heracleitos, fr. 49 (Marcovich), 21 DK; cр. Платон, Горгий, 492 e.

[53] Намек на Истинного Бога, которого Маркион называл Странником или Инородцем.

[54] Euripides, fr. inc. 908.

[55] TGF, adesp. fr. 111. Я переставил вторую и третью строки местами.

[56] TGF, fr. 112.

[57] Euripides, Iphigenia at Aulis, 161—3.

[58] Euripides, Antiope, fr. 211.

[59] Euripides, Supplices, 269—70.

[60] FPG I, 200; cf. Plutarchus, Moralia, 286 d-e.

[61] Cf. Apollonius, Mirabilia, 46.