Евсевий Памфил

Церковная история

книга вторая

11

Лука в Деяниях сообщает, что Гамалиил, во время совещания об апостолах рассказал о Февде, который во время, нами описываемое [1], поднял восстание, заявив, что он представляет собой нечто великое. Он был убит, а все уверовавшие в него рассеялись [2]. Мы приведем рассказ о нем Иосифа. В сочинении, только что упомянутом, он говорит слово в слово так: (2) «Когда Фад был прокуратором в Иудее [3], появился некий чародей, Февда по имени [4]. Он уговорил огромную толпу взять свое имущество и следовать за ним к реке Иордану, сказав, что он пророк, что он прикажет реке расступиться и позволить легко через нее перейти. Он многих обманул своими речами. (3) Фад, однако, не позволил пожать плоды этого безумия. Он выслал конный отряд, который врасплох напал на них; многих перебил, многих взял живыми. Февду поймали, отрубили ему голову и отправили ее в Иерусалим» [5]

Вслед за этим он так вспоминает [6] о голоде, бывшем при Клавдии:

[1] Т. е. во время смерти Ирода Агриппы (см. гл. 10), хотя по Деян. восстание произошло до того.

[2] Деян. 5, 36: «Ибо незадолго перед сим явился Февда, выдавая себя за кого-то великого, и к нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли».

[3] Приблизительно 44 г. н.э.

[4] Есть хронологическая трудность в связи с этим Февдой, который вызвал большой спор. Февда, упомянутый Иосифом появился во время Клавдия; но Февда, упомянутый Гамалилом в Деяниях, должно быть, жил за многие годы до этого. Предлагались различные решения данного вопроса разной степени правдоподобности, хотя ни одно не имеет однозначного доказательства верности (например, Архимандрит Никифор в
Библейской Энциклопедии говорит, что могли быть две совершенно различные личности, или что слово Февда служило другою формою имен Иуды, который произвел возмущение в конце царствования Ирода.)

Непонятны действия Евсевия. Он идентифицирует Февду Деяний с Февдой Иосифа, — но такая идентификация является невозможной, если оба сочинения приняты как заслуживающие доверия. Евсевия можно обвинить в намеренном искажении фактов ради подтверждения сказанного в Деяниях. Но с другой стороны, сложно обвинить уважаемого историка в нечесности. Только несерьезный автор мог бы сознательно использовать такой прием. Единственное разумное объяснение такого изложения — небрежность Евсевия, которая заставила его допустить грубую ошибку.

[5] Иосиф Флавий. Иудейские древности. Книга 20, гл. 5, 1

[6] Иосиф Флавий. Иудейские древности. Книга 20, гл. 5, 2

»