Глава третья
О том, что человеческое естество досточестнее всякой видимой твари
Достойно же нашего обозрения и то, что, когда полагаемо было основание столь
пространному миру и основным его частям, вошедшим в состав целого, творение
совершалось как бы спешно, приводимое в бытие божественным могуществом, вдруг
совокупно изрекаемым повелением. Устроению же человека предшествует совет,
и Художником по начертанию слова предызображается будущее создание, и каково
должно быть оно, и какого Первообраза подобие носить на себе, и для чего оно
будет, и что произведет по сотворении, и над чем ему господствовать — все это
предусматривает Слово, чтобы человек принял достоинство, которое выше его бытия,
приобрел власть над существами прежде, нежели сам пришел в бытие. Ибо сказано:
И рече Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию: и да обладает
рыбами морскими, и зверми земными и птицами небесными, и скотами и всею землею
(Быт. 1, 26). Какое чудо! Устрояется солнце, и никакого не предшествует совета,
также и небо, хотя нет ничего ему равного в сотворенном, и такое чудо созидается
единым речением, о том же, из чего и как, и о чем-либо ином, этому подобном,
не сказано ни слова. Так и все, взятое порознь, — эфир, звезды, наполняющий
середину воздух, море, земля, животные, растения — все приводится в бытие словом.
К одному только устроению человека Творец Вселенной приступает как бы с рассмотрительпостыо,
чтобы и вещество приуготовить для его состава, и образ его уподобить первообразной
некоей красоте, и предназначить цель, для которой будет он существовать, и
создать естество соответственное ему, приличное его деятельности, пригодное
для предложенной цели. |