Но не одними
материальными средствами была богата римская община и не чрез них только
она достигла влияния и авторитета в древней Церкви. Её нравственная
сила, её духовный авторитет также всеми признавались. Об этом
свидетельствует
послание Климента к Коринфянам и послание
св. Игнатия римской Церкви.
Последний поручает свою осиротевшую общину римской Церкви, между тем,
как Антиохия пространственно очень далека от Рима. «Помните в молитве
вашей Церковь сирскую: у неё, вместо меня, пастырь теперь Бог. Один
Иисус Христос будет епископствовать в ней и любовь ваша» (с. IX). Подобно
Клименту и епископ Сотир (166—174 г). (Многие
исследователи (напр. Гарнак) оставшееся неизвестным послание еп. Сотира
Коринфянам
хотят видеть в т. н. «2 послании Климента к Коринфянам», Клименту не
принадлежащее) также увещевает чуждую общину, и последняя воспринимает
наставления с такою благодарностью и благоговейною почтительностью,
что послание его приемлет, как богодухновенное произведение. В ответном
письме Дионисия Коринфского говорится, что коринфяне будут читать это
послание каждый воскресный день, как они практиковали к 1 посланию
Климента (Евс. IV, 23). Первенствующая в любви, римская община первенствует
также и в развитии церковного учения.
Все великие вопросы из христианского учения, которые возникли во II-III веке,
находили в Риме свое решение для всей Церкви. «Замечательная историческая
случайность»,
удивляется проф. Болотов (Лек. 111,255), то мнение, которое римские
епископы отстаивали, в конце концов одерживало победу. Так было с вопросом
о праздновании Пасхи, о дисциплине
относительно падших, о
перекрещивании еретиков. Все это не могло не импонировать на весь
христианский мир
(Проф. В. В. Болотов неправ, когда утверждает, что
по этому вопросу о перекрещивании возобладала практика Римской Церкви,
а не Карфагенской.
В действительности, ни той, ни другой, ибо II Вселенский Собор решил
(7 прав). одних еретиков перекрещивать, а других нет. Ср. I Вселенский
Собор, прав. 8, 19). Еще большее значение принадлежало Риму
в области
развития церковного устройства. Если единоличный
епископат появился не в Риме, а на Востоке, то в Риме он приобрел высокое
значение. Идею
апостольского преемства впервые провозгласили римские епископы (Климент
— 1 посл. к Коринф. VII и XLIV). Римский епископ был первый между епископами,
который приобрел наиболее полную власть. Первый епископский каталог
был составлен в Риме; он начинался с Петра и Павла… Все достигнутые
преимущества римской Церкви нашли выражение у св.
Иринея, лица, родившегося
и воспитавшегося на Востоке, жившего и действовавшего на Западе, говорившего
и писавшего по-гречески. Вопреки гностикам, он говорил,
что кафолическая Церковь может доказать свое происхождение от апостолов
и именно чрез преемство епископов … «укажем на предстоятелей великой
и древней Церкви, основанной и устроенной от славных двух апостолов
Петра и Павла, — Церкви Римской. Предание, которое она имеет от апостолов,
хранить чрез преемство епископское… Поэтому необходимо в этой Церкви,
вследствие её преимущественного значения, сходиться всей Церкви, т. е.
всем верующим, ибо в этой Церкви сохраняется предание» (Ad
hanc enim (sc. romanam) ecclesiam, propter potentiorem principalitatem,
necesse est omnem convenire ecclesiam, hoc est, eos qui sunt undique
fideles, in qua semper ab his qui sunt undique conservata est ea, quae
est ab apostolis, traditio. (Adv. Haeres. III, 3.2). Ириней,
как это едва ли справедливо заметил Гарнак, только будто бы выделяет
Римскую
Церковь, как самую большую, древнюю и апостольскую общину из ряда других
Церквей. По-видимому, больше: по Иринею Римская
община — это масштаб для всех других Церквей. Всякая истинная Церковь должна
согласоваться с Римскою общиною, как в вере, так и в церковном устройстве.
В этом заключается «potior principalitas» (более важное значение).
В этом свойстве коренится сила Римской общины. Вне римской Церкви нет
христианства, т. к. Римская Церковь, по выражению Св. Киприана (ер.
48), Matrix et radix ecclesiae catholicae. Только в общении с Римом
возможно существование отдельной истинной христианской общины. И это
не есть личное воззрение Св. Иринея и Киприана, напротив, это есть
убеждение всей древней Церкви. Господством этого воззрения объясняется,
как упомянутый выше факт путешествия в Рим различных еретиков с целью
добиться признания своего учения, так и то значение, какое имело на
практике римское отлучение. Одна уже возможность последнего доказывает
ту страшную силу, которую имела римская община в древнее время для
всей Церкви. Когда Восточные Церкви не хотели отказаться от своего
обычая празднования «Крестной Пасхи» (с иудеями), папа Виктор угрожал
им отлучением или даже прервал сношения с ними (ср. Евс. Ц. И. V, 22),
которые снова были восстановлены лишь на Никейском Соборе: горячо к
этому делу отнеслась процветавшая тогда Церковь Галльская. Её великий
представитель св. Ириней пишет папе Виктору (189—199)
особое увещевательное послание (Евс. Ц. И. V,…). В половине III века
папа Стефан I (254—257 г.), подобно папе Виктору, также
выступает с сознанием как бы своего права решать недоуменные или спорные
вопросы для всей Церкви, когда зашла речь о церковном чине, чрез какой
принимать снова в Церковь отпавших от неё, а потом раскаявшихся и пожелавших
вернуться в Церковь еретиков и раскольников.
|